тот момент, когда не любишь свое стихотворение, но выложил, чтобы повыебываться

Лежа в водородных колыбелях,
Немы, неподвижны и слабы,
Вы вслепую ищете ваш берег
И своей не знаете судьбы.

Кто из вас огромной синей печью,
Тенью первой рухнувшей звезды,
Проживет светло и скоротечно
И во взрыве сгинет молодым.

Сгинув, станет черною дырою,
Сердцем эллиптических орбит,
Коридор во времени откроет,
Полотно пространства искривит.

Кто родится крохотным и алым,
Разгорится ярче маяка,
И, укрыв значительное в малом,
Проживет несчетные века

С медленно сгорающей основой:
Трудно стыть и нечего взорвать.
Ей и в смерти не бывать сверхновой —
Но и смерти долго не бывать.

Кто услышит зов потусторонний,
Обретет неведомую цель,
И взойдет в пылающей короне
И протуберанцевом венце,

Поведет планеты на аркане,
И никто не скажет, отчего,
Отразившись в первом океане,
Там родит живое существо.

Спите, спите, юные светила,
Неподвижны, немы и слабы,
И, пока вас мать не отпустила,
Не гадайте будущей судьбы.

Сейчас читаю мрачненькую книгу, где главный... ну, не злодей, но самый стремный персонаж холоден, бесчувствен и жесток. Я прочла пока около трети, но сдается мне, это не настоящая холодность, не настоящая бесстрастность. Его броня рождена от какой-то раны, повреждения души или рассудка. Я говорю это, потому что видела врожденную безмятежность.

Эта самая врожденная безмятежность бывает двух видов (может, их больше, но я знаю два).

Первая: есть порывы, но нет чувств. Тронешь такого — рассердится, рассмешишь — развеселится. Но стоит сгинуть с его глаз, как он тут же о тебе забудет. В крайнем своем проявлении он ни к чему никак не относится, просто отвечает на вызов, как амеба. Что-то подобное я увидела в Дейдаре, затем это качество развилось в образе Райхо (уже куда сильнее, почти лишая его человеческих черт) и крайнего проявления достигло в образе западного ветра. Ведь и в самом деле: у братьев-ураганов лишь мимолетные порывы собственные. Те немногие чувства, которые у них есть, принадлежат матушке. Что она любит или ненавидит — то любят или ненавидят они. Такие ребята могут казаться порывистыми, а оттого переживающими бурю страстей, но на деле их внутренняя жизнь скудна.

А бывает наоборот: чувства есть, порывов почти не видно. Эти вроде что-то и вершат, иногда даже значительное, думаешь: вот занятой человек, большое дело делает, поговорить бы, он же не такой, как все. А общаешься о повседневных мелочах, да даже о том самом большом деле — и он ну настолько никакой, что оторопь берет. Все его слова, все его поступки — в рамках предписанного, и ты никогда не догадаешься, что он чувствует, потому что он не чувствует ничего. В глубине его души есть цель (значит, ему чего-то хочется, значит, он что-то любит), но на поверхности ничего не видно. Не потому, что эти ребята прячут свою сущность, а потому что такие они и есть. Не холодные и надменные, страдающие от старых ран, а спокойные и пустые. Кажется, брось в них что дрот, что камень — все ухнет в бесконечную пустоту.

Такая безмятежность мне по нраву. Такой безмятежности ничего не страшно, и не поколебать ее, потому что нечего там колебать. А всех этих замкнутых и страдающих в конце концов что-нибудь да растопит. Не любовь, так плавильная печь.

Вчера мой Подлуч Миссии определили как Жрицу, и начала я слушать лекцию... По истечении сорока минут могу сказать, что я какая-то неправильная Жрица. Главный признак аркана, конечно, обо мне: я люблю накапливать и передавать сведения. Может, из этой склонности растет моя разговорчивость, стремление делиться слухами (я та еще сплетница) и привычка оставлять комментарии везде, где мне есть что сказать (хотя это может идти от желания пообщаться или повыебываться).

Я распознаю ложь, неестественность и стремление показать не как есть, а как хочется.

Но все остальное, что было сказано о Жрице, вовсе не обо мне. У меня никогда не было психологических проблем, описанных в лекции. Я не выключаю чувства на время получения сведений (соответственно потом эти чувства не обрушиваются горой). Я понимаю, что могу ранить правдой, потому без надобности плохого не говорю. Я не информационный маньяк, редко ищу новое, часто и с удовольствием лгу. Не считаю информацию общим достоянием и многое скрываю. Наконец, мне не больно от чужой лжи.

Вернее как не больно. В повседневной жизни я весьма спокойно отношусь к вранью: все мы люди, кто же без греха. Но когда действие переносится в сеть, хуже того — в искусство, все становится серьезнее. У меня чуть меньше двухсот избранных, а в закрытой группе я читаю семьдесят пять: фандомные сообщества и несколько дневников, в которых не видно стремления как-то приукрасить действительность, воздействовать на чувства читателя. Не скажу, что мне больно от этого украшательства, но бесит знатно. Бывает, в неплохом художественном произведении я вижу событие, которое в голове помечается как "не было такого". Если количество таких событий переваливает за невидимую границу, я бросаю произведение, цикл, автора... Трудно, правда, судить: то Жрица видит ложь или Императрица — неестественность.

P. S. Мне понравилась мысль о том, что Жрице (или при ней) достаточно сформулировать вопрос, чтобы она получила ответ. Не поняла, не осмыслила, но хотя бы получила. Эх, задал бы кто при мне нужные вопросы...

Похоже, я буду любить фики Хоши Мурасаки за приземление канонной патетики.

***

— Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, — к сожалению, профессор Кеттлберн, наш специалист по уходу за магическими существами, в конце прошлого семестра подал прошение об отставке. Так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что его должность согласился принять Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием!

— Какое счастье, что ты вычеркнул этот предмет! — выпалила Гермиона.

— Но на пару занятий мы сходим, чисто поржать, — добавил я, и она кивнула.

Хочу поговорить о такой штуке, как фоновая любовь. По крайней мере, я ее так называю, а как оно называется научно, неизвестно. Это любовь, которая вроде и не горит, и не вспоминается ежедневно, а не гаснет. Допустим, я люблю вкусняшки. За свою жизнь я могу увлечься чем угодно: теннисом, медициной, языками, путешествиями, соцсетями. Увлечения будут гореть и затухать, сменять друг друга, заводить и забрасывать теги в дайрике. В десятом классе я разлюбила турецкий язык, а ведь два года его учила. Предложи мне сейчас песню на турецком — ни слова не пойму и былой нежности не почувствую. А предложи что в школе, что в универе скушать тортик — это всегда с радостью!

Вы можете сказать: ну, со сладостями понятно, вкусняшки — это вечная ценность, скажи что-нибудь неочевидное. Извольте неочевидную зоофилию. То, что я надрачиваю на рептилий, вовсе не значит, что мне не нравятся и не могут понравиться люди. Нет, люди мне тоже бывают по сердцу, я ими грежу, я о них думаю, я посвящаю им стихи и прозу, но проходит время — любовь перегорает. А животные радуют всегда.

Раньше я думала, что ветрена и поверхностна, что ни одно увлечение не держится дольше года-полутора. Но принимала в расчет только горячие чувства — те самые, что вспыхивают и гаснут, а потому сменяют друг друга. На фоновую любовь я и не смотрела. А теперь думаю: не она ли настоящая? Завоевать царство может любой мудак, но попробуй удержать его.

Я вчера посмотрела несколько документальных фильмов об опасных животных, и больше этих самых животных меня поразила человеческая беспечность.

Я знаю, что в моей местности живет ядовитая змея, забирающаяся в дома и жалящая безболезненно? Усну-ка я на полу в своей одноэтажной хижине! Открою двери настежь — и будет чётенько!

Увидел в корзине спящую кобру? Позову пацанов, потыкаем ее палкой, что может пойти не так!

В моей стране живут пчелы, способные убить человека? Как весело пинать улей!

Ночую в джунглях и вышел отлить? Фонарик и обувь для слабаков!

... и далее, далее. На фоне беспросветной тупости не столь уж неправдоподобно выглядят ужастики, где герои в одиночку спускаются в гробницы, тусят по ночам на кладбищах и заглядывают в проклятые зеркала.

Почему мне нравилась Сакура с ее богатырской силой, почему нравится Савалах и не бесит Астрид, но раздражают женщины-воины как таковые. Думаю, дело в выборе. Когда у женщины не спрашивают, хочет ли она воевать, когда это заложено в обычае или вон той конкретной девочке не оставили другого пути, воинственность ничего не говорит о личности. Потому что не она такова — таковы обстоятельства. Как в традиционном обществе факт замужества не значил, что женщина любит мужчину и хочет иметь детей — просто замуж выходили все, так и здесь воспитание бойца не означает воинственности нрава — просто все дерутся и ты будешь.

Там, где у женщины есть выбор, там, где давать девочке топор вместо рукоделия — не в обычае, там женщина с оружием будет мне, скорее, неприятна. Есть героини, которые умудрялись и железом махать, и мне нравиться, но их так мало, что вспоминается только Зена. Может, потому, что я вижу в ней архетип свирепой матери, который настолько силен и прекрасен, что даже воинственность героини ему не помеха.

# Ты можешь быть директором Газпрома, президентом Соединенных Штатов или владычицей морскою, но в мамин день рождения выдрочишь квартиру до блеска без использования магии. Мамин день рождения — заставим работать любого.

# Если злой волшебник велит мне принести сердце женщины, что знала мужчин, убивала и осталась невинна, я принесу ему сердце звериной самки.

Сказала Пушистику, что не раз видела у диких животных и людей традиционных культур спокойный и чистый взгляд. Эта чистота сохраняется в глазах даже когда все лицо или морду искажает какое-либо чувство. На что Пушистик сказала, что они смотрят в вечность — поэтому в их взгляде такая безмятежность и глубина.

Это книги, фильмы, игры, сериалы, статьи и прочие вещи, которые подтолкнули меня к тому, что есть сейчас, и сформировали взгляд на мир. Описываю в хронологическом порядке: от детства — к нынешнему дню.

1. "Алладин и Золотой дракон" (2001)
Развивала основные чувства моей внутренней жизни: сострадание и чувство прекрасного. Оттуда я впервые узнала слово "агония", и Перинор, дядюшка Золотого дракона, был первым героем, которого я оплакивала.

2. "Гарри Поттер и Тайная комната" (игра, книга, фильм, 2002)
Когда мне было девять лет, матушка играла в "ТК", а мы с сестрой смотрели из-за плеча. В конце игры, когда Гарри сражался с василиском, мне стало ясно, что василиск красив. Именно в этом возрасте я осознанно сказала себе: змеи — это красиво.

3. "Алиса" Макги (2004)
В этой игре была моя первая сильная любовь, именно благодаря ей я внезапно осознала себя отдельным человеком и с этого осознания начался мой переходный возраст. "Алису" в разных интерпретациях люблю по сей день, но с 2004 года несколько лет писала фанфики только по ней.

4. Статья о василиске в сети (2009)
Не знаю, кто автор и как она называется, но именно эта статья положила начало моей зоофилии. Я до сих пор дословно помню фразу: "Василиск может сожительствовать с женщинами подобно Огненному змею. От такой связи родятся ведьмы и колдуны". Только я это прочитала, как в голове будто что-то перемкнуло: "Ага, и так тоже можно!" С этих пор меня было не остановить.

5. "Инуяша" (аниме, 2010)
По правде говоря, зацепил меня не столько основной сюжет, сколько арка наемников Шичининтай. Глядя на этих людей, я поняла о себе много важного. Во-первых, оказалось, что мне нравятся не только и не столько холодные-неприступные-благородные-в-глубине-души, но горячие, страстные, злые и веселые. Во-вторых, Шичининтай, и особенно их лидер, были первыми героями, которых я предпочла не видеть больше в аниме, лишь бы они остались живы. Это была совершенно бескорыстная любовь, когда персонажем хочется не столько любоваться, сколько знать, что у него все хорошо. Я подумала, что, наверное, так мать любит своих сыновей. И с тех пор начала ощущать в себе это материнское чувство, уже не только к наемникам. В-третьих, любовь к разного рода искателям удачи началась именно с Шичининтай.

6. "Время Бармаглота" Дмитрия Колодана (2010-2011)
В отличие от предыдущих, эта книга сейчас на меня не влияет. Но именно под впечатлением от главного героя я написала химеру Нури-Тани.

7. "Потерянный рай" Мильтона (2011-2012)
Снова же, не слишком на меня влияет, но величественные образы падших ангелов я вынесла, в первую очередь, из этой поэмы.

8. МГУшный учебник по языкознанию (2012-2013)
Слишком много в нем говорилось о праиндоевропейском языке, чтобы я смогла остаться равнодушной. И, хотя языкознание мне никогда не нравилась, эпоха праиндоевропейского единства заинтересовала. А следом за ней — и вся первобытность.

9. "Исчезнувший мир" Йозефа Августы (2015)
Самая актуальная для меня книга на сегодняшний день. Как-то солнечным июньским днем я от нечего делать открыла свою папку с книжками про первобытность и увидела там "Исчезнувший мир". Решив почитать о дочеловеческих эпохах, я открыла книгу и пропала. Именно с нее началось мое знакомство сначала с палеонтологией, затем с дикой природой вообще. Еще важно, что я прочитала "Исчезнувший мир" в весьма непростое время. Кто знает, я живу в промышленном районе, под моими окнами вагоноремонтный завод и крупяная фабрика, два вокзала и автостоянка. В сильную жару, когда в воздухе висят запахи гари, вагранки и асфальта, особенно силен страх задохнуться и погибнуть от удушья. Эта книга ослабила мой страх смерти, потому что гибель, описываемая в ней, происходила среди яростного биения жизни, а потому и сама была не концом, а началом нового витка.

10. "Баллада о Большом Але" (2015)
Примерно через месяц после "Исчезнувшего мира" я посмотрела "Балладу". Ал до сих пор для меня секс-бомба юрской Америки, поэтому я и подумала: если мне так нравится Ал (а он не змея), то, возможно, я смогу полюбить и других рептилий. А там — и других животных. И смогла.

11. "Трансерфинг реальности" Вадима Зеланда (2016)
Единственная мировоззренческая модель, которая меня не раздражает, не заставляет меняться и которой я готова следовать. Еще один плюс — сильное сходство с физикой. Котик, как поклонник естественных наук, одобряэ.