@темы: флэшмобы, музыка, стихи и песни

@темы: для себя

@темы: стихи и песни, пушистики захватят мир

@темы: истории из жизни, ангелы, мой Восток, и/х мифология, из истории человечества

По мотивам поэмы М. Ю. Лермонтова "Демон". Авторское видение концовки, немного (совсем немного) расходящееся с канонным. =)

Звездной короной увенчаю тебя...Тускло светила лампада, бросая неверный свет на коленопреклоненного демона, держащего тонкие девичьи руки в своих. Он шептал слова любви, негромко и страстно, так, что они доходили до самого сердца, не ведавшего раньше чувств подобной силы, боящегося их и тянущегося к ним, неизведанным и сладким, запретным и таким естественным…

Он шептал, глядя ей в глаза, сжимая хрупкие белые запястья, на которых давно уже не звенели браслеты. Он обещал сорвать с неба звездную корону и увенчать ею голову княжны. Он обещал достать со дна моря самый крупный жемчуг и вплести ей в косы. Он обещал подарить ей весь мир, обучить всей мудрости земли, обещал любить ее вечно, пока стоит небесная твердь, пока нерушима Преисподняя. И она, не желая того, верила, верила, что так он и сделает: и увенчает, и добудет, и подарит…

Бурным потоком лились горячие слова из сожженного злобой сердца, и Тамара слушала их, не могла не слушать, хоть внутренний голос и твердил из последних сил, что нельзя прельщаться дьявольскою речью, что медом проливается она в душу, да выкорчевать потом трудно.

- Люби меня!.. – Горячие ладони до боли стиснули ее пальцы, и княжна отшатнулась, напуганная непознанной доселе страстью. Он тут же выпустил ее руки, словно боялся, не рассчитав силы, повредить ей. – Я все еще противен тебе?

На несколько мгновений воцарилась тишина, и слышно было только пение птиц за окном да стук девичьего сердца, торопливый и сильный, словно грудь была клеткой, которую надлежало разрушить.

А он все стоял на коленях перед ложем красавицы и ждал ответа, не отрывая взгляда от ее глаз. И Тамара боялась взглянуть ему в лицо, потому что не знала, что там увидит. Тысячи чувств владели ее сердцем, тысячи мыслей взрывались в голове. Страх и жалость, смущение и любопытство, восторг и стыд, желание прижать к груди и оттолкнуть – все смешалось в душе и родило одно единственное слово.

- Бедный…

Губы его дрогнули, будто пытаясь что-то сказать или сложиться в улыбку, но не получилось ни того, ни другого. Снова воцарилось молчание, потом демон спросил:

- Ты… жалеешь меня, Тамара?

Она кивнула, впервые посмотрев ему в глаза. Бездонные черные омуты, притягивающие взгляд, наполненные страстью и нежностью, болью и недоверием, страхом и надеждой. Больше всего было боли. Меньше всего – надежды. Неожиданный прилив жалости стиснул сердце, и девичья ладошка легонько, почти неощутимо скользнула по бледной щеке демона, будто стирая несуществующую слезу. Щека была горячей, словно его лихорадило, но княжна знала, что ни одна болезнь не сжигает так, как страсть.

- Как я могу не жалеть тебя, когда ты носишь в себе столько боли. – Пальцы ее осторожно прикасались к жестким, как проволока, волосам, даря едва ощутимую ласку. Ей было еще боязно дотрагиваться до него, он был еще опасен и непредсказуем, чужд ее выверенному узкому миру, миру уединенного монастыря, но одновременно не было на свете ничего роднее этого лица, являвшегося ей еще там, в таком отдаленном, казалось, безмятежном прошлом. Это он, приходя во снах, пел ей колыбельные, он стоял у изголовья ее ложа в родительском доме, он ласковыми словами унимал ее горе и успокаивал душу. И теперь пришла ее очередь быть утешительницей. – Я верю тебе и любви твоей верю.

Если бы ее спросили, сказала ли она это от чистого сердца или чтобы не ранить его, княжна не смогла бы ответить. Но спросить было некому, и Тамара предпочла не думать об этом. Потому что во взгляде демона сверкнула такая горячая, такая безумная надежда, что сделалось страшно.

- Там, на Небе, я был серафимом, Тамара, и престол мой сиял не тусклее, чем престол первого мятежника. Пав в Преисподнюю, я утратил блеск славы, но величия не потерял. Десятки огненных легионов под моими знаменами, все стихии покорны мне, и люди, те редкие, что могут меня видеть, падают ниц. Но сейчас – сейчас моя гордость растоптана, величие утрачено, я на коленях перед тобой, видишь, я умоляю о любви, тянусь к ласкающей руке, как бродячий пес, и, если ты, произнеся слова, так меня обнадежившие, следующим словом эту надежду отнимешь… О, молчи. Молчи, потому что я не выдержу отказа…

Почему так сильно бьется сердце, непослушное, глупое, все-таки поддавшееся дьявольским речам? Почему так горят щеки, а из рук одна застывает в протестующем жесте, стремясь отгородить, отстранить, а вторая тянется обнять?

На какое-то бесконечно долгое мгновение все замирает, даже птицы перестают щебетать за окном, будто весь мир прислушивается в ожидании. Дрожащие губы еле слышно произносят:

- Отказа не будет.

И словно черта какая-то преодолена, невидимая преграда сломана. Со вздохом демон прижимается лбом к ее коленям и шепчет, задыхаясь, будто тесно словам в горле:

- Миллионы пламенных духов из недр земли к ногам твоим приведу, звездной короной увенчаю тебя, и не будет в мире прекраснее… утренней росой напою из ладоней, солнечными лучами одену, лунным светом уберу, чтобы сияла ты ярче звезд, ярче светил небесных… Чертоги из драгоценных камней построю, сад эдемский брачным ложем сделаю, чтобы не знала ты тревог и печалей… Ибо крепка, как смерть, любовь и длиться ей, пока Небо не погребет под собой землю, пока Преисподняя сама в себя не обрушится…

Казалось, воздух сделался жарким от этих слов, слов, которым место не в уединенной монастырской келье, но в полутемной спальне, когда двое принадлежат только друг другу, а мир за стенами пусть ждет, сколько будет нужно. Сердце отчаянно колотилось, уже даже не пытаясь сопротивляться жару дьявольского соблазна. Из девичьей груди вырвался подавленный вздох, когда демон, подняв голову, потянулся поцеловать.

За миг до того, как губы их соприкоснулись, в глазах его мелькнуло мрачное торжество, отблеск подземного пламени. А может, ей показалось… Да имело ли это вообще значение…




Врубель, "Демон и Тамара"

@темы: и/х мифология, сказки

Не берусь утверждать, но, по-моему, это песни от лица архистратига Михаила.

@темы: ангелы, стихи и песни

@музыка: Джем - "Зачем ты нас создал?"

@темы: ангелы, и/х мифология

(по Книге Товита)

Как проклятие Сарре ее красота,
Равных коей не сыщешь во всей Иудее.
Мало кто из девиц так жестоко страдал
От любви злого духа, царя Асмодея.

От подземного князя ни слезы, ни гнев,
Ни молитва, ни плеть, ни кинжал не спасали.
День и ночь много лет неотлучно при ней.
Шепот тихий и вкрадчивый чудится Сарре:

- Серебром бы запястья твои оковать,
Жемчуг моря вплести тебе в черные косы,
И шептать жарко полные страсти слова,
И прикончить любого, кто глянет без спроса.

И носить на руках над землей и водой,
Целовать бы – до слез, до бессилья, до боли.
И ввести как супругу в подземный свой дом…
Я прошу – лишь кивни в знак согласья – не боле.

- Убирайся под землю к себе, Асмодей.
Будь ты хоть фараон, все равно мне не нужен.
От таких происходят все беды людей.
Духу зла никогда не бывать моим мужем.

- Сжалься, Сарра, молю, покажи мне свой лик!
Обернись только раз – и возьму тебя в жены.
Гордый князь Преисподней у ног у твоих,
Красотою твоей неземной пораженный.

Мир огромный – захочешь – и брошу к ногам,
Только слово – и будешь княгиней, царицей.
Отчего же ты так холодна и строга?
Отчего не желаешь судьбе покориться?

- Не судьба ты мне, демон, проклятье мое!
Ах, зачем, о Создатель, зачем я красива!
Уходи: здесь не ждет тебя теплый прием.
Уходи: о любви этой я не просила.

- Что ж, упрямая женщина, гляну и я,
Сколько дней, сколько лет продержаться ты сможешь,
Если всякий, кто будет назначен в мужья, –
Всякий замертво рухнет у брачного ложа.

И убийства те лягут на совесть твою,
Тяжким камнем на душу и цепью на тело.
И ты будешь знать точно, кого я убью
И что этих смертей ты сама захотела…
иллюстрация и музыка

@музыка: Хелависа - "Элисон Гросс"

@темы: и/х мифология

@темы: любимое, стихи и песни