Год назад я задалась вопросом: почему имена есть только у демонов, обладающих определенной силой? Почему множество духов, неспособных на сколько-нибудь серьезное дело, остаются безымянными? Легион, безликий и бесчисленный, название им.
Неужели имя - награда за особые заслуги или знак отличия? Что первично: имя или сила? Год назад я думала, что сила. В самом деле, разве есть смысл называть того, кто в одиночку ни на что не способен, разве есть резон выделять его из неисчислимой и свирепой массы таких же?
И только вчера в мою пустую и открытую всем ветрам голову пришла мысль, что первично все-таки имя.
Кто дает детям имена? Родители. Соответственно, если родители не почли нужным назвать свое чадо, значит, не планируют ни обращаться к нему, ни говорить о нем, значит, дитя - бесенок - остается брошенным и предоставленным самому себе. С ним никто не будет возиться, его не будут ни учить, ни воспитывать. От него ничего не ждут. Его индивидуальность затеряется, расплывется среди сотен и сотен ему подобных, и все, на что будут способны такие духи, - пакостить по мелкому либо набрасываться на жертву стаей, словно пираньи, ведомые голодом. У них нет ни судьбы, ни будущего, они никому не интересны и никому не нужны, легко заменимы. Они не знают, кто их родители, - разве что на уровне инстинктов. Родители не знают, кто они, да и не стремятся узнать.
читать дальшеДьяволы чисто физически не могут уследить за всем своим потомством, особенно если вспомнить, сколько бесенят рождается за один раз. Падшие ангелы оставляют при себе одного-двух-трех, даже человеческих детей воспитывают, но на тысячи и тысячи безымянных духов ничьего внимания не хватит, разве только божественного.
Отличие этих чертят от человеческих брошенных детей в том, пожалуй, что демонам не нужно заботиться о своем выживании: им не требуется еда, у них есть дом, на них никто не охотится, им ничего не нужно делать, чтобы бороться за свою жизнь, поэтому они развлечения ради портят чужую.
О таких писал Лесков в "Очарованном страннике":
Я соблазны большого беса осилил, но доложу вам, — хотя это против правила, — а мне мелких бесенят пакости больше этого надокучили.
— А бесенята разве к вам тоже приставали?
— Как же–с; положим, что хотя они по чину и самые ничтожные, но зато постоянно лезут…
— Что же такое они вам делают?
— Да ведь ребятишки, и при том их там в аду очень много, а дела им при готовых харчах никакого нет, вот они и просятся на землю поучиться смущать, и балуются, и чем человек хочет быть в своем звании солиднее, тем они ему больше досаждают.
Имя дает не сила. Имя дают родители. Я не стану утверждать, что тот же Сорат, первенец Асмодея и Наамах, у которого больше трех имен и которому в Судный день назначено подрубить корни Древа Жизни, счастливее, чем эти всеми покинутые детишки, но смысла в его существовании несомненно больше.
Не тот, кто силен, носит имя. Но тот, кто носит имя, силен.
Хотелось бы о Сорате разузнать, к слову. Все-таки интересно посмотреть на Асмодея и Наамах не только как на дьяволов и супружескую пару, но и как на родителей. И вообще любопытно, как демоны детей воспитывают...