По ночам много месяцев только и снится,
Как в цепях ты идешь за его колесницей,
А с нее, издеваясь, смеется возница,
А вокруг, словно море, бушует толпа.
И ты знаешь, что каждый на улицах Рима,
Где еще до недавнего радость царила,
Беспощадно, безжалостно, непримиримо
Жаждет, чтобы, в крови захлебнувшись, ты пал.
Недовольные тем, что ты принял покорно,
Тянут руки, а дай - разорвали бы горло,
Птица-смерть белоснежные крылья простерла,
И парит, и кружит высоко в небесах.
И когда тебя выведут к солнцу и ветру,
И ослепнут глаза, не видавшие света,
И последние листья осыплются с веток,
Ты услышишь, как плачут родные леса.
Выходи и смотри: этот город построен
Семь столетий назад. А уж крови-то, крови
За века протекло под штандартом багровым,
Что в Секване не сыщется столько воды.
И дыши, пока можешь, недолго осталось,
Пригибает к земле вековая усталость.
... А на родине мать ждет спокойная старость
И от низких домов поднимается дым.