Вчера и сегодня снились сны о людях.
Первый был о девушке, с которой я познакомилась в сети и одно время достаточно близко общалась, пока не достала ее своим блядским поведением и она не перестала со мной разговаривать. Не демонстративно, без выяснения отношений на десять абзацев, просто перестала отвечать на сообщения больше, чем парой слов. Я же со своей стороны так и не рискнула написать ей. Ибо, как показывает опыт предыдущих примирений, только помиришься с человеком, как сразу найдется тысяча и одна причина, почему он тебя больше не интересует. Да к тому же, формально мы и не ругались толком.
Так вот, во сне она шла с одной стороны большого здания, а я - с другой, думая, как бы подкатить к ней так, чтобы она меня не послала. По счастью, навстречу мне шел бомжеватого вида молодой человек, похожий на моего однокурсника. Подумав, что сейчас станет клянчить деньги, я первая подошла к нему и сказала, что, если он завернет за угол и пристанет к женщине, которую там увидит, я ему неплохо заплачу. Бомжеватый мужичок обрадовался и побежал выполнять поручение, а я в свою очередь пошла обходить здание с другой стороны, чтобы появиться в разгар сцены и картинно спасти несчастную от приставаний назойливого вымогателя. Как мы и договаривались, я появилась эффектно и зловеще и прогнала его. Дальше сон обрывается, так и не показав, заговорила ли со мной девушка. Реплика "Что за нахуй вообще?" не считается началом разговора - а было ли оно, это начало, мне уже не вспомнить.
В каком-то стихотворении о любви первые слова были: "Я хочу тебя знать..." Пожалуй, именно это я испытываю к ней. Нет в моем чувстве нежности, одно только бесконечное жадное любопытство. Я хочу знать, как она думает, как живет, о чем переживает, к чему равнодушна, как одевается и что ест на завтрак.
По правде говоря, я ко многим людям испытывала подобный интерес, и так или иначе он всегда проходил, уступая место доброжелательному безразличию. Остается надеяться, что пройдет и в этот раз, ибо, видится мне, общения нам не светит.
Второй сон был о моей университетской подруге, с которой я разговариваю каждый день. Мы не настолько близки, чтобы говорить о личном, чаще просто ржем над всем и вся или переходим в режим бабки-стайл и начинаем сетовать на общественный транспорт, медленный интернет и гребаную учебу. Моя подруга очень красива. Не слишком женственна и не сказать чтобы миловидна, но отличается именно той красотой, которая не связана с полом. Все в ней гармонично и аккуратно, все сочетается и создает цельный образ. Я обожаю ее стиль одежды и ее прическу, хотя сама, наверное, не хотела бы носить что-то подобное (наверное, все ученики моей школы приобрели отвращение к строгому классическому стилю после выпуска).
Во сне мы всем потоком прятались от страшного дождя в какой-то пещере, ведущей, как знала я одна, в некий фантастический мир. Отойдя от общей массы людей, я сказала подруге, что мы можем пройти дальше вглубь скалы, тогда я покажу ей нечто интересное. Она согласилась, и мы начали путь. Через некоторое время мы набрели на довольно опасное место, которое, в принципе, можно было обойти. Из небольших конусообразных пирамидок в полу поднимался едкий зеленовато-желтый дымок, ядовитый газ, который в больших количествах мог привести к летальному исходу. Я хотела обойти пирамидки, но подруга внезапно схватила меня за шею и наклонила над одной из них так, что мой нос оказался прямо напротив отверстия. Вырвавшись из захвата, я уставилась на нее в полном замешательстве и спросила голливудскую ерунду вроде "Что ты делаешь?" Подруга не ответила, но было совершенно ясно, что по каким-то причинам она хотела меня убить. Конечно, после этого мы пошли назад, ибо у меня пропало всяческое желание вести ее в волшебный мир.
Потом оказалось, что к выходу я пришла одна. Подруга осталась где-то в недрах пещер.
Как ни странно, ни ненависти, ни обиды, ни растерянности я не чувствовала. Рада была, что вырвалась, а к подруге относилась по-прежнему: то ли оттого, что любила ее и готова была простить какой угодно грех, то ли оттого, что мы никогда не были близкими друзьями и мне оказалось банально все равно.
На следующий день я обнаружила, что мой командир знает о случившемся (тут забыла уточнить: мы служили в некоем подобии армии непонятно какого государства, и подругу все называли "штурман", а меня - "лейтенант"). Набрав отряд бойцов, он со мной отправился в пещеру разыскивать подругу. То была не спасательная миссия: очевидным казалось, что подруга прячется в пещере по собственному желанию, вынашивая некие коварные планы. Сколько мы ни окликали ее, так никого и не нашли.
Уже не помню, какие приемы использовал мой хитроумный командир, чтобы выманить подругу из пещеры. Она вышла вооруженная автоматом, и по армейским законам ее ждало разбирательство. Поначалу командир и хотел учредить разбирательство, препроводить ее в часть и выполнить все формальности, но потом внезапно вышел из себя и закричал ей, дословно: "Ложись и готовься к бою!" Тогда я не поняла, что это означало, а теперь полагаю, что она должна была отстреливаться, знаете, как снайперы из засады. Это напомнило мне старые казни, где против осужденного выходило несколько вооруженных человек и он должен был биться с ними, пока не падет. Вместо того, чтобы выполнить приказ, подруга подняла автомат вверх, и за миг до выстрела я поняла, что сейчас произойдет. Пуля ударилась о потолок пещеры и пошла вертикально вниз, пробив подруге голову. Она рухнула не издав ни звука.
И снова я не была ни ошарашена, ни убита горем. Немного расстроена, пожалуй, да и только. Главное чувство, сопровождавшее меня на протяжении всей сцены - восхищение той неодолимой стойкостью, тем "упорствованием в непокорстве", которые проявила подруга, когда пришло время отвечать.
Что поделать, красота - поступка ли, человека ли - всегда была для меня на первом месте. Потом, помнится, еще долго приходилось делать вид, что я раздавлена ее предательством и смертью - ну, чтобы совсем черствой не посчитали.