Постом ниже писала, что не люблю все общественное: начиная от школ и заканчивая банями и транспортом. Разумом я понимаю, а душой понимать не хочу, почему должна делить что угодно с чужими людьми. Я предпочитаю "личное" или "семейное". "Общественное" вызывает во мне страшную тоску. Возможно, потому, что все особенное в тебе перестает иметь значение. Ты вынужден забыть, кто ты есть, и должен помнить, каким нужно быть. А быть нужно похожим на других, чтобы общественному учреждению не приходилось разрабатывать больше одной программы. Со всеми обращаются одинаково, и все служит этой одинаковости. Но именно особенное в нас и есть частица Бога. Кому-то легко забывать о ней: я вижу много ребят, ничуть не тяготящихся жизнью в общаге, пребыванием в больнице или старательной учебой.
А может, дело в том, что я могу выносить чужих людей недолго и никогда не ночью. Если мне приходится засыпать с ними под одной крышей, я тоскую едва не до истерики. Шесть лет назад на олимпиаде в Киеве, поняв, что мне придется делить комнату с десятком других девушек, я прямо сказала куратору, что запихните меня хоть в кладовку, но в одиночестве. В итоге мне достался очень приличный заброшенный изолятор с плохим отоплением и толстым слоем пыли на полу. Зато он запирался на ключ и там даже стоял умывальник! Сказать, что я была счастлива, — ничего не сказать. Этот изолятор был первой и пока что единственной комнатой, где я жила одна.