Помните, месяц назад я писала о том, каковы могли быть Шичининтай в моем фантастическом мире. Конечно, я думала вписать в этот мир и Мадоку, просто тогда не видела для нее конкретного места.
А теперь вот.
__________________________
Эдроф была дочерью князя Лурда от его наложницы, происходившей из Вертолии. Может, из-за смешения кровей девочка родилась очень красивой: у нее были смоляно-черные волосы и молочно-белая, плохо принимающая загар кожа, нехарактерная для суатрийцев. Кроме того, она была добрым и ласковым ребенком, и, когда ей исполнилось двенадцать лет, князь подарил ей прекрасный сад, разбитый возле дворца. Сад Эдроф посещала и раньше, но именно тогда отец даровал ей его во владение. Там проводила девушка большую часть времени, когда хотела побыть наедине с собой, со своими деревьями, животными и цветами.
В четырнадцать лет Эдроф вышла замуж в область Аламар и прожила в браке больше десяти лет, но брак этот был несчастливым. В отличие от Мадоки-из-феодальной-Японии, Эдроф не имела даже дочери, и проклятие завистливой служанки пало на нее не после родов, а во время беременности. Чтобы избавиться от насланной проклятием лихорадки, Эдроф изрезала лицо ножом. Видимо, во время этого процесса она не очень смотрелась в зеркало, и вышло так, что шрамы на ее лице отдаленно напоминали знак, который суатрийские крестьяне выжигали на земле, покидая ее. Символ этот призван был дать понять тем, кто придет после них: это дурная земля, на ней почти ничего не растет, здесь лучше не селиться.
Разумеется, женщине, изуродованной таким образом, надеяться на счастливое замужество в Суари нечего было и думать. Эдроф родила мертвого младенца, и после этого муж вовсе перестал ее навещать. Через десять лет, понимая, что лучше не будет, она покинула Аламар и вернулась в Лурд. Отца ее к тому времени не было в живых, и Лурдом (а следовательно, всем Срединным Лаурадаманом) правил ее единокровный брат Асхали. Пытаясь избыть свою печаль, Эдроф снова занялась садом, и за пару лет он обрел в Суари и даже за ее пределами необыкновенную славу. Говорили, какое растение ни назови, какой цветок ни придумай — все отыщется в саду лурдских владык. Разумеется, Шичининтай тоже краем уха должны были слышать о нем. Охотнее прочих к этой истории преклонял слух Банкотсу (Сакалави), еще в детстве слышавший от матери легенду о Цвете Надежды — волшебном цветке, в чаше которого никогда не оскудевает вода, способная в короткий срок исцелить любую рану.
Оказавшись в лурдском плену, он, конечно, не упустил случая посетить знаменитый сад и, хотя никакого волшебного цветка там не нашел, полюбил приходить туда. Возможно, Шичининтай привольнее было в саду, чем во дворце, особенно первое время, и со временем они сдружились с его хозяйкой. Эдроф проявила сострадание и участие и не навязывала им свое общество. Вероятно, не считая родных, Шичининтай были ее единственными друзьями (Рен в этой истории нет).
Надо сказать, что Асхали, жалея сестру, все же не потерял надежды удачно выдать ее замуж, но, конечно, все эти попытки были тщетны, и очередной провал только больше расстраивал обоих. Шичининтай во время их плена были свидетелями одной или двух таких неудач. Их самих уродство Эдроф не смущало и не пугало. Пятеро из них не были суатрийцами, и шрамы на ее лице не несли для них зловещего смысла. А те двое, что происходили из Суари, изначально не имели на Эдроф никаких видов, потому им было все равно, а через много месяцев глаз уже замылился.
Что было дальше, можно легко догадаться, но я все же промолчу. Если беспощадная лень отпустит меня, завтра я выложу небольшой рассказ о том, что же, собственно, было дальше.))