Я всегда довольно равнодушно относилась к своей национальной принадлежности, особого восторга по ее поводу не выказывала и считала, что я сама по себе, страна сама по себе. В основном так и есть, и все же я замечаю, что мои главные ценности во многом соответствуют тому воспитанию, которое я, пусть незаметно для себя, получила в Беларуси.
Мир и созидание, которые у нас заявляются основой основ, - это и моя основа тоже. Очень хорошо это видно в большом интервью Лукашенко оппозиционной украинской журналистке, данном около года назад. Основной посыл: Украина нормальная, но ошиблась. Европа нормальная, но ошиблась. Что происходит сейчас - не экзистенциальное противостояние, но круги на воде. Кто на нас посягнет - порвем пасть. Но когда все закончится, протянем руку помощи и восстановим все, что было разрушено - от городов до дружбы, и взаимные обиды, как раны, постепенно затянутся.
В своем художественном творчестве я тоже бессознательно следую традициям белорусской классики, которой мы довольно дохуя читали в школе. Она мне не то чтобы нравилась, но главное ее отличие от русской в том, что русская литература допускает очень широкое разнообразие концовок. От торжественных до депрессивных. А белорусская - всегда либо хорошие ("все хорошо"), либо обнадеживающие ("все будет хорошо" или "все плохо, но..."). И вот я буквально физически не могу написать никакую другую концовку, кроме хорошей или обнадеживающей, потому что иначе не вижу смысла писать вообще. Поэтому теперь вы отчасти понимаете мои трудности с ацтекской кулстори.
Возможно, это тоже часть воспитания на белорусской классике. А может, просто совпадение.