Я написала это стихотворение, потому что устала от жалостливой повесточки об угнетенных няшках-ацтеках. Думаю, и они на том свете устали, ведь не для того так яростно защищались, чтобы посмертно попасть под раздачу соплей.
Поколений минуло двадцать,
И века замели мой след.
Ах, дитя мое, не дозваться
До тебя сквозь пять сотен лет.
Я сказал бы, случись направить
Мне слова через этот шум:
Благодарен тебе за память,
Только жалости не прошу.
Если вдруг через пять столетий
Ты ко мне пронесешь любовь,
Не запомни меня под плетью
Одного из былых рабов.
Не запомни, как продан скоро
На невольничьих я торгах.
Ни в цепях у столба позора,
Ни в пыли у сапог врага,
Ни о том, как меня в оковах
Волокли под собачий лай,
Ни в карьерах известняковых
Лучше тоже не вспоминай.
Ни страдающим от заразы,
Что сжигает быстрей огня,
Ни в судилище безобразном
Не запомни же ты меня.
А запомни, как из Ацтлана
Я дошел сюда невредим
Лишь с клинком из обсидиана,
Закаленным в чужой груди.
Помни в праздник начала года
Со свечой у моих колен,
И вернувшимся из похода,
Многочисленный взявши плен.
У подножия пирамиды
Завершающим путь мирской,
И в висячем саду над книгой,
И за лепкою в мастерской.
Помни пляшущим в Доме песен
В ярком свете сосновых ламп,
Помни, как целый мир был тесен
И любая земля мала.
Помни, как я назло природе
Сделал садом весь остров сей,
Как один я сражался против
Неприятелей и друзей.
Как снаряды летели мимо,
Как столицу пожар объял,
Как Великая пирамида
Стала пылью, а я стоял.
Как, водой небеса наполнив,
После засух идет весна -
Вот таким ты меня запомни,
Чтобы сам я себя узнал.
Отмеряй мне моею мерой,
Чтоб я сделаться мог тебе
И советником, и примером,
И опорой в любой борьбе.
А оплакать меня захочешь -
О величье моем заплачь,
И позволишь одеться ночи
В златотканый рассветный плащ.