Как бродила матерь-кошка во древнем льду

[nuremhet]

Как бродила матерь-кошка во древнем льду,
Как искала матерь-кошка себе еду,
Как искала матерь-кошка своих котят,
Как держала матерь-кошка в своих когтях
Птицу певчую, а в ней – человечью речь,
Что сумела в стылой пустоши уберечь.
Кошке стоило лишь голос себе вернуть,
Чтобы жертву или хищника обмануть.

Уносило время годы, как ветер – дым,
И пришел искусный ловчий в седые льды.
Выходила матерь-кошка ему навстречь,
Да как раз взяла с собой человечью речь.
И решила матерь-кошка: явился вор.
Пусть он только подойдет – загрызу его.
И так злобу затаила в своей груди.
Но охотник был умен и не подходил.
Не скрипел колючий снег под его ногой.
Он поставил свой шатер и развел огонь.
Где легла граница света от костерка,
Там оставил оленины он два куска.
Только вовсе за добычей не стал следить –
Кошка прыгнула к огню и схватила дичь.
Разговором попыталась его отвлечь,
Ведь имела при себе человечью речь,
И сказала: – Господин мой, по ледникам
Я хожу неисчисляемые века.
Может, я слаба глазами, чтоб разглядеть,
Но ни разу не видала оленей здесь.
Лишь в убежищах заснеженных грызуны
Никогда не наступающей ждут весны.
Как тебе так неожиданно повезло?
Но охотник сделал вид, что не понял слов.

Миновало дней шестнадцать – и приволок
Он большую клетку ребер, лосиный бок.
Часть от мяса, обустроив нехитрый стан,
Положил за кругом света, стеречь не стал.
Снова кошка подошла и стащила дичь,
Удивляясь, как везет ему находить,
Где добыча столь богата и велика
Может быть на этих проклятых ледниках!
И спросила во второй раз его она:
– Господине мой, искусность твоя видна:
И луны не обитаешь на леднике,
А находишь не отысканное никем.
Я же много лет как в эти пришла края
И давно уж позабыла, откуда я.
Знаю лед мой от вершин до морского дна,
Но брожу тут неприютна и голодна.
Заменю я на охоте любую снасть –
Я обучена ловить и умею гнать.
Вот бы мне пойти с тобою хоть раз на лов!
Но охотник сделал вид, что не понял слов.

Миновало пять ночей, и однажды днем
Он пришел с весьма упитанным кабаном,
Да к тому же не успевшим окоченеть.
И тогда терпенью кошки пришел конец.
Как пришелец хоть какую-то дичь сумел
Отыскать средь этих выстуженных земель,
Где она готова камни уж разгрызать!
Наскочила на него, принялась терзать:
– Отвечай мне, если жизнь тебе нужна,
Как во льдах ты натолкнулся на кабана!
И сказал он: – Я пришел, госпожа моя,
Без вражды и без угрозы в твои края
И никак не ожидал, что тебя взбешу.
Отпусти меня – я все тебе расскажу.
Здесь и правда только скалы да льды одни,
Я поэтому бью дичь далеко от них.
Но, убив, всегда сюда возвращаюсь с ней
И приманиваю зверя стократ ценней.
Знай, что в мире нет острее его зубов,
Что приносит он везение и любовь,
Что не шкура у него на боках – броня,
Что зверь этот никогда не видал огня,
Что поет по-человечьи он о весне,
Но в глазах его стоит несходящий снег –
В целом свете нет прекраснее этих глаз.
Отпустила его кошка и поднялась.
И осталась тем немало удивлена,
Ибо думала, что бродит во льдах одна.
И сказал он: – Если хочешь, пойдем со мной,
Чтоб тебе назавтра лов увидать самой.

Вскоре взял с собой он кошку и свел со льда
В ту долину, где оленей паслись стада,
Где торжественным нарядом луга цвели,
Где деревьев корни рыли лицо земли,
Где на сотню голосов выл могучий лес,
Где и выводок кабаний бродил окрест,
Где сиял в венце из золота ясный день,
Проливаясь на животных и на людей.
А питала удивительный край река,
Что брала начало с кошкина ледника.

Показалось бедной кошке, она в раю
Многолетнюю нужду утолит свою.
А охотник сел под тонкий ольховый ствол
С затаенным, как почудилось, торжеством
И оттуда все за кошкою наблюдал,
Мало что на свете видевшей, кроме льда.

Уходила в сердце леса тропинок вязь –
Кошка в ней петляла, прыгая и резвясь.
И, явив свое охотничье мастерство,
Изловила пару зайцев. От одного
Уцелели только шкурка да пара лап,
А второго кошка ловчему принесла.

Так, насытивши и голод свой, и глаза,
Ближе к вечеру сказала: – Пошли назад.
Хоть чудесны эти пастбища вдоль реки,
Любопытно мне вернуться на ледники
И взглянуть, какого зверя приманишь там.
Улыбнулся ловчий:
– В этом прошла нужда.

***
Уносило время годы, как ветер – дым,
Обращались в бурны реки седые льды,
Где охотник матерь-кошку сумел поймать,
Как была то матерь-кошка, да стала – мать.