дикий котанчик
Котик слегка под наркотой впечатлением от песни, поэтому сейчас будет стих на тему. Или, если можно так выразиться, на атмосферу.
А когда она пела, казалось, мгновения тянут,
Не спеша пролетать и стремясь задержаться подольше.
И смягчался потомок суровых сынов Мадиана,
И, притихший, глядел в глубь себя, словно в водную толщу.
И казалось, что город застыл, многолюдный, неспящий.
И что слушают стены, и улицы тоже не дышат,
И что речь прерывает седеющий старый рассказчик,
И, прижавшись затылком к стене, замирает Ладише.
И смиряются мужество, сила, злопамятство, ревность,
Смотрит Йарна пустыми и полными боли глазами...
... а заря золотая змеей на плечах ее грелась.
И лучи цвета меди из прядей ее выползали.
Головою хотелось склониться - да ей на колени
И заснуть под тягучую песню о небе и доме.
Поселялось в груди позабытое чувство томленья,
И прикусывал губы в смятеньи вожак Халиноми.
Теребил загрубевшими пальцами черную косу,
И не знал, как сказать, - да она и в словах не нуждалась.
Бился ум над единственным неразрешимым вопросом.
Тяжким камнем ложилась на грудь годовая усталость.
И, дыша через раз, знал, чего потерять не успел он,
И глядел, как заря золотая ее обнимает.
А носящая имя реки улыбалась и пела,
И молчал Мегиддо, в тишине этой песне внимая.
А когда она пела, казалось, мгновения тянут,
Не спеша пролетать и стремясь задержаться подольше.
И смягчался потомок суровых сынов Мадиана,
И, притихший, глядел в глубь себя, словно в водную толщу.
И казалось, что город застыл, многолюдный, неспящий.
И что слушают стены, и улицы тоже не дышат,
И что речь прерывает седеющий старый рассказчик,
И, прижавшись затылком к стене, замирает Ладише.
И смиряются мужество, сила, злопамятство, ревность,
Смотрит Йарна пустыми и полными боли глазами...
... а заря золотая змеей на плечах ее грелась.
И лучи цвета меди из прядей ее выползали.
Головою хотелось склониться - да ей на колени
И заснуть под тягучую песню о небе и доме.
Поселялось в груди позабытое чувство томленья,
И прикусывал губы в смятеньи вожак Халиноми.
Теребил загрубевшими пальцами черную косу,
И не знал, как сказать, - да она и в словах не нуждалась.
Бился ум над единственным неразрешимым вопросом.
Тяжким камнем ложилась на грудь годовая усталость.
И, дыша через раз, знал, чего потерять не успел он,
И глядел, как заря золотая ее обнимает.
А носящая имя реки улыбалась и пела,
И молчал Мегиддо, в тишине этой песне внимая.
Песня, песня как?
боже, реклама, уйди из моей головы, нужно впихнуть туда как можно больше реалий того времени, а у меня здесь их не так много.Плюс один сознательный фактологический, скорее всего, косяк.*растекается глазастой лужицей* Может, еще эпоху назовешь?
Может, еще эпоху назовешь?
Ты переоцениваешь мои эпохальные познания.
С чего Гугл так решил? О_О Это потому что я Мадиана туда впихнула? Так его племя еще до эпохи Судей было, задолго до.
Это ранняя бронза - конец IV, начало III тысячелетий до нашей эры, то есть пять тысяч лет назад. А Судьи - это поздняя бронза.
Ну, просто когда ты говоришь "передает реалии того времени", я думаю, ты примерно знаешь, какого именно х)))
Все, я не давлю датами, я котик и хочу шоб погладили.
У нормального человека время делится на "то" и "это", лишь историки, как дебилы, еще какие-то там периоды придумывают
Это не тебе подработку на Голгофе предложили?Нет, это я намекаю одному слишком умному любителю истории на его слишком умный ум))