Меня давно волнует один фольклорно-литературный сюжет. Суть его такова: волшебное существо (либо кто или что угодно, но чаще волшебное существо) служит герою — то ли из личной симпатии, то ли соблюдая договор. Существо гораздо могущественней героя: ничто не мешает ему расправиться с господином и уйти безнаказанным. Однако оно повинуется и служит герою верно — до тех пор, пока тот не злоупотребляет властью. Тогда слуга покидает или убивает господина.

Злоупотреблять властью и требовать всякую дичь — разные вещи. Герой может повелеть хоть сделать ему минет, хоть положить плитку в ванной, что угодно, пока это ему действительно нужно. Злоупотребления начинаются тогда, когда власть используется не по назначению. Например, герой может усомниться в своем праве повелевать и начать испытывать слугу — станет ли тот повиноваться ему как прежде, если он велит сделать вот так? а вот так? а если так? И как только герой начинает играться и требовать не из нужды, а из жажды развлечения или желая убедиться в своей власти, этой власти настает конец.

Или героя может сильно раздражать, что слуга повинуется ему по собственной воле, а не благодаря его, господина, могуществу. Тогда он начинает приказывать не из нужды, а из желания подавить чужую волю, растоптать достоинство, утвердить собственную власть. И снова лишается ее.

Наконец, в-третьих, герой может прельститься могуществом и захотеть навеки удержать волшебного помощника обманом или силой. Стоит ли говорить, каков исход?

Единственная возможность сохранить свою власть — не бояться за нее, принимать ее как должное, не сомневаться в своем праве повелевать и требовать всего, в чем нуждаешься. Потому что как только ты задумаешься о своей власти, как только усомнишься в ней, как только захочешь злоупотребить ею — встретишь ее конец, а там, глядишь, и свой собственный.

и ещеВ "Годе Кошки" я бессознательно использовала этот сюжет. Двое главных героев — мужчина и женщина, супруги — получают в распоряжение, условно говоря, волшебную кисоньку. И совершают все указанные выше ошибки. Женщина реагирует на появление кисоньки в духе: "Ого, кисонька! Ну, не знаю, не знаю, у меня никогда не было кисоньки, хз, как с ней обращаться, да и не уверена, что смогу управиться с этим зверем. Прогоню ее или отдам мужу, ему всяко виднее". Муж реагирует с точностью до наоборот: "Ого, кисонька! С ее помощью я стану величайшим охотником в округе. Правда, бесит, что она гуляет сама по себе, надо бы заковать ее в цепи, посадить у ворот и выпускать на охоте. Я же человек, чертов царь зверей, всякая тварь, даже волшебная, должна повиноваться мне". Что сталось с мужем, сообщает классический сюжет. Почему же его забитая супруга сумела удержаться на плаву, даже вознестись?

Потому что доброе слово и кошке приятно. Женщина сомневалась в своем праве приказывать, но была добросердечна, чесала кисоньку за ухом, поила с рук, ласкала у своих колен, и вообще оказалось, что всю жизнь мечтала о кисоньке, но у матушки была аллергия на шерсть. А сейчас — вот радость-то! — кисонька появилась, и велика ли забота, что когти у нее острей железа, а зубы крепче алмаза! Это же кисонька, чертова мечта детства, не мешайте наслаждаться, руки прочь!

... Таким образом, даже если вы просрали все возможности удержать у себя волшебного слугу и не обладаете силой духа, всегда остается запасной вариант: любите его, благодарите его, берегите его. Отнеситесь к нему по-человечески — и да воздастся вам.