Как-то прочитала у подруги, что иногда любимые персонажи как будто выходят за границы своих произведений и влияют на тебя даже когда само произведение влиять перестает.

Так случилось и с Шичининтай. Вчера я посмотрела несколько серий "Инуяши" (не из арки), и мой мозг отреагировал на главных героев так: о, это те чуваки, которые были в арке! Правда, надо сказать, что "Инуяшу" я люблю и безотносительно Шичининтай, эта история настолько моя, что смотреть ее уютно и тепло, хотя иногда скучновато — то ли потому, что пятый раз пересматриваю, то ли как раз из-за тепла и уюта.

Отделить Шичининтай от их канона мне помогла аудиодрама, где действие происходит в Аду, вне времени, вне пространства, где смешались все эпохи и вагон щепотка бреда. Именно тогда я поняла, что такие люди могут жить везде: в любом времени, в любой стране. Я знаю, каковы бы они были в СНГ наших дней: я вижу это настолько ясно, что могу даже сказать, как относились к ним учителя в школе. Недавно я подумала, что в эпоху Второй мировой войны, доведись Шичининтай в ней участвовать, они скорее всего принадлежали бы к той части вермахта, которая набиралась из покоренных или союзных народов Европы. Были бы какими-нибудь венграми или румынами, творили бы бесчинства, пугая даже немцев, в итоге немцы решили бы от греха подальше сгубить их в гнилом болоте в полесской глуши и сказать, что так и было.

Конечно, со временем я должна была задуматься, каковы были бы Шичининтай, если бы родились в моем мире (в том, о котором я рассказываю под тегом "огни Магацета", во времена условной поздней античности, о которых я пишу чаще всего. И вот что мне надумалось...

читать дальшеБанкотсу внешне очень похож на суатрийца, полагаю, в Суари бы он и родился. Где-нибудь в Восточном Лаурадамане, у женщины из варварского племени, кочевавшего между морем и собственно суатрийскими владениями. Мать его, однако, не кочевала, а жила оседло: благо, у нее были на то средства. Ее любовник, весьма состоятельный торговец, исправно одаривал ее, и она ни в чем не нуждалась. От него она имела сына и нескольких дочерей, и, хотя не влилась полностью в суатрийское общество и какая-нибудь злобная старуха могла обозвать ее детей "варварским отродьем", в целом, у них было достаточно друзей и их никто не задирал. В отличие от Банкотсу-из-феодальной-Японии, у этого не было бы эвакуации и жизни по домам родственников. Полагаю, он до совершеннолетия жил с матерью, а потом ушел из дома воевать и искать удачи.

Ренкотсу родился в Вертолии или Тардиоле и рано осиротел. Его взял на воспитание воин или чиновник среднего ранга. Тут важно сказать: не усыновил, а именно взял на воспитание. Этот обычай заведен среди аристократии: воспитывать талантливых сирот с тем, чтобы они затем служили дому своего детства. В доме своего благодетеля Ренкотсу обучался грамоте, географии, математике, естествознанию и военному делу. Лет в восемнадцать он отправился в императорский домен, где получил военное образование на средства своих благодетелей... а затем не вернулся к ним, оставшись в Лидетци. К успеху парень шел. Полагаю, в Лидетци в полной мере смогли раскрыться его выдающиеся таланты, изобретательский дар и пытливый ум.

Именно в Лидетци он и познакомился с Гинкотсу, закаленным в боях ветераном, урожденным войхола, который, отстранившись от битв, обучал теперь сыновей какой-то местной титулованной особы. Мужчины войхола часто служат наемниками в войсках имперских владык, потому как родина их слишком мала, чтобы вместить такое огромное население. Так и Гинкотсу пошел по стопам многих и многих из своего народа. Войны не пощадили его: когда Ренкотсу познакомился с ним, вместо левой руки у Гинкотсу был металлический протез, и ладно бы просто протез, но целый механизм: и оружие, и грузоподъемник, и все внутри небольшой, в общем, конструкции. Разумеется, Ренкотсу это заинтересовало, с этого и началась их дружба. Гинкотсу вскоре привязался к новому другу, потому как не имел в Лидетци товарищей — то ли благодаря неприглядному обличию, то ли из природной нелюдимости.

Джакотсу родился в Галайтане и еще ребенком был продан родителями в Вертолию или Тардиолу. В доме хозяев его, впрочем, любили. Лицом он походил на девочку и нрава был веселого и живого. Не скажу насчет любовных утех, но я вполне могу представить, как пение Джакотсу услаждало слух его хозяина — и на праздниках, когда голос его несся над многосотенной толпой, и наедине, в полутемном покое, когда свет ламп мягко касался его лица. Джакотсу, тем не менее, был жестоким и умным человеком, а кроме того, подвижным, как ртуть. Через несколько лет такая жизнь наскучила ему и, поскольку хозяева и гости щедро одаривали его, у него достало средств, чтобы уйти из дома.

Мукотсу определенно родился в Суари! И это не стереотип "что ни отравитель — то суатриец", хотя да, это он. В "Инуяше" Мукотсу его премудрому ремеслу обучала мать (по крайней мере, такую версию выдвинули авторы американского дубляжа), здесь же, полагаю, он черпал знания из самых разнообразных источников. Трудно сказать, умел ли он читать, но, если да, возможности перед ним открывались и вправду безграничные. Я вижу его дом: глиняное жилище на людной улице. Чтобы забраться туда, нужно было преодолеть глиняную же лестницу, идущую по боковой стене. Там, над улицей, и жил Мукотсу, там же хранились его травы и посуда, в которой он готовил свои зелья. Слава о нем в городе и окрестностях летела из уст в уста, и люди приходили к нему: кто за обычной настойкой от мигрени, а кто и за чем посерьезнее. Чаще, конечно, приходили женщины, и, полагаю, Мукотсу пытался подкатывать к ним, зачастую используя не самые честные приемы. Трудно сказать, обломилось ли ему что-нибудь, но, как бы то ни было, славы насильника за ним не закрепилось. Так что, если он и принуждал женщин к близости, то делал это скорее шантажом, чем силой. Никому ведь не хочется огласки своих похождений: ну как слухи дойдут до того, кому собирались подмешать яд? Почему же Мукотсу, так хорошо устроившийся на родине, решил бросить ее и податься в Лидетци, где и познакомился с остальными Шичининтай? Полагаю, тут могло быть два варианта:

1. Решив, что его умения достойны куда большего признания, чем он имел, Мукотсу отправился в императорский домен, рассчитывая обрести там известность, а с ней — богатство и женщин.
2. Он спасался от преследования могущественного человека, которому его бизнес стал поперек горла, или который (едва не) сделался жертвой его зелий, или чью жену он по недоразумению трахнул.

Кёкотсу происходил из областей средней полосы. Возможно, из Саярна, хотя с тем же успехом это могли быть Вертолия, Тардиола или другое государство из тех, которых я пока не знаю. Жил он, однако, в Лидетци (возможно, был продан туда). Полагаю, его после прибытия в императорский домен купил Мукотсу с тем, чтобы этот громила стал его охранником. Если Мукотсу и вправду спасался от преследования могущественного человека, ему точно не помешал бы страж, а если просто приехал себя показать — что ж, кому-то же нужно было таскать его вещи. Кёкотсу был из тех, кто разрывает быка голыми руками, ест в три желудка и пьет в три глотки. Вести с ним длительные дискуссии по философским вопросам Мукотсу тоже не удалось бы: Кёкотсу был человек простой, если не сказать примитивный. Впрочем, глупым я бы его не назвала. По крайней мере, тайны своего хозяина он хранил надежно.

Откуда происходил Суикотсу, я не знаю и думаю, что он сам не стремился об этом упоминать. Некогда он был женат на миассийке, нежной и прекрасной, с густыми черными волосами, вьющимися крупными кольцами. Счастье его разрушилось в тот миг, когда он застал жену с любовником и в припадке гнева убил обоих. Трудно сказать, был ли то и вправду любовник или какой-то ее родственник, ему неизвестный, они вряд ли успели что-то объяснить. После этого, спасаясь от грызущей боли, Суикотсу покинул дом и отправился в Ласс — порубежье Империи на самом краю Дикого Поля. Там, среди непритязательных земледельцев и беглых преступников, в постоянных стычках с лаорцами, он силился забыть свое горе и прежнюю жизнь свою и был так свиреп, что вскоре даже не отличающиеся кротким нравом жители Ласса стали относиться к нему с почтительным трепетом. У знакомства Суикотсу с остальными Шичининтай также есть два варианта:

1. Слава о нем дошла до Императора, который так или иначе интересовался тем, что происходит в Лассе, ведь то был его основной порубежный пункт на границе с Лаором. Узнав о выдающемся воине, Император пригласил его в столицу и предложил примкнуть к войску, отправляющемуся в большой поход на восток. Именно там, в Лидетци, Суикотсу и познакомился с Шичининтай.
2. Они познакомились, когда войско Императора проходило через Ласс перед вторжением в Лаор.

Таковы наемники Шичининтай в реалиях моей вселенной, и, конечно, звались бы они не Шичининтай, и личные имена их были бы не японскими, а в соответствии с языками тех областей, где они родились или выросли.

Вскоре после лаорских походов Император или другая титулованная особа императорского домена использовали их против суатрийских владык в годы восстания князя Иницара. Именно во время этой кампании Шичининтай попали в плен к одному из тех самых суатрийских владык, потому что, как ни велика была сила их оружия, противостоять колдовству они не могли. Я сейчас не берусь сказать, был ли их пленителем сам Иницар, потому что он в этой кампании тоже был пленником Императора пять или семь лет и вряд ли мог вести боевые действия. Но так как против Лидетци поднялась вся область Суари, пленить Шичининтай мог любой из ее князей, хотя бы тесть Иницара из Восточного Лаурадамана.

Как бы то ни было, захвативший их князь обращался с ними учтиво, и приблизил к себе, и щедро одаривал за каждую битву, в которую они вступали на его стороне. За время их плена Шичининтай, благодаря их таланту и своеобразному обаянию, сделались любимцами князя и его семейства и, возможно, князь даже тосковал, разлучаясь с ними. Тем не менее, это был один из тех случаев, когда возникшая в неволе дружба продолжается на свободе, и князь нередко приглашал Шичининтай гостить у него, и они чаще всего соглашались. Дав князю слово больше не наниматься против него, они снова обратились в сторону Лаора, и именно лаорскими походами сделались известны.

О смерти их и наследии я ничего не знаю.

Уж больно мне нравится эта история. Может, если не романа, то серии рассказов она всяко заслуживает.