Дорогие друзья, сегодня великий день. На этой неделе я закрыла многолетний гештальт родом еще с институтских времен: целиком прослушала книгу Берналя Диаса "Правдивая история завоевания Новой Испании". Я ее неоднократно цитировала - и в дневнике, и в диссертации, но целиком так и не прочла. Ибо книга большая, а я ленивая. Но вот одна девушка из избранного стала ее читать, и я испугалась, что мне могут проспойлерить содержание.)) Хотя, сказать по правде, какие там могут быть ну прям спойлеры? Кортес трансгендер? Марина сядет за наркоторговлю? Ацтеки примут ислам? Как бы то ни было, я быстро взялась за дело и за три дня под рукоделие прослушала книгу целиком.

Остаюсь при своем мнении: это лучшее, с чего можно начать знакомство с Конкистой. Подробно, художественно, с вниманием и уважением ко всем сторонам дела и из первых уст, так сказать. Автор сочинения - самый что ни на есть подлинный конкистадор первого призыва, солдат-пехотинец, прошедший с Кортесом от А до Я, своими глазами видевший, как людей приносят в жертву на пирамидах. Во всех художественных произведениях, где Диас выступает как персонаж, даже в адской "Малинче", он изображен человеком добрым и чистосердечным, каким, судя по всему, и был. Ибо нельзя прочесть его книгу и изобразить его мудаком.

Не то чтобы книга принесла мне какие-то супероткрытия, скорее укрепила в прежних впечатлениях. Кортес - медоточивая лисица. Предпочитает закидать любую проблему котятами и замазать медом. И вместе с тем человек железного самообладания. Когда иной давно бы вышел из себя, говорит сладкие речи. Когда иной давно бы опустил руки, всех ободряет, смеется и делает вид, что ничего страшного не происходит. Неважно, выбиты ли они из Теночтитлана со страшными потерями, или прутся через джунгли, умирая по человеку в день, или он ранен, или что там еще. Удивительный человек. Такова же донья Марина "с великим бестрепетным сердцем" - тоже непростая киса, умеющая и подольститься, и вытянуть нужные сведения, и в то же время не теряющая присутствия духа и ободряющая тех, кто сам его потерял. Эти двое идеальная пара.

Ниже приведу моменты книги, которые меня особенно зацепили. Возможны спойлеры (если в этой теме вообще есть спойлеры).
__________________________

читать дальшеКнига начинается введением, в котором старый Диас говорит: в наши, мол, дни Конкиста - хайповая тема, посему пишут о ней все кому не лень. Кто-то поет Кортесу дифирамбы, кто-то живописует наши зверства. Но помни, пожалуйста, дорогой читатель, что и те и другие в большинстве своем никогда здесь не были и никогда нас не видели.

Золотые слова, черт возьми! Насчет любого контента вообще.

***
Один из моих любимых эпизодов - с апельсиновыми деревцами. Диас, побывав на землях майя еще до Кортеса, с другой экспедицией, по приколу посадил там три апельсиновых семечка с Кубы. Когда вернулся уже с Кортесом, то обнаружил, что индейцы все это время ухаживали за саженцами, хотя вряд ли когда-либо видели апельсины, и те уже превратились в молодые деревца. После завоевания Диас их выкопал и пересадил в свое поместье.

***
Когда в веселой суете будущие конкистадоры собираются на Карибских островах, Диас перечисляет их по именам, причем, как это часто бывает с дедовскими рассказами, в таком тоне: еще с нами отправился чувак N, он после завоевания стал богатым человеком, а вот этот умрет от лихорадки на такой-то реке, а вон того живьем унесут к Куаутемоку. Не знаю, как это прокомментировать, но впечатление произвело сильное.

***
Агиляр при этом заметил, что <...> местное население имеет кое-какое золото, и что он готов нам служить проводником. Но Кортес лишь улыбнулся, сказав, что отправились мы не за пустяками, а надеясь послужить Богу и королю.

***
Про те самые стеклянные бусы, которые стали уже чуть ли не мемом. Да, действительно, по свидетельствам Диаса, с майя испанцы обменивались стеклянными бусами, но давайте по-чесноку: майя им тоже приносили далеко не сокровища. Там шел обмен товарами из Фикс Прайса в категории "все за 99 рублей".

Когда визит вежливости нанесли ацтеки, подъехали подарки посерьезнее, но им и испанцы предложили вещи поинтереснее. Впрочем, Диас пишет, что "больше от нашей бедности дать было нель­зя". И когда он говорит о бедности, то подразумевается, что испанцам буквально было нечего есть: они либо охотились, либо голодали.

***
Когда испанцы подчиняли очередной индейский народец (в абсолютном большинстве случаев - мирно, обещая защищать их от ужасных ацтеков), Кортес и падре рассказывали, кратко или не очень, об основах христианского вероучения, после чего ставили крест и статую Богородицы, что местные принимали довольно благожелательно. Но вот они вошли уже собственно в пределы науа, прочли знати очередного города душеспасительную лекцию, на что науа ответили молчанием. Кортес обернулся к падре, мол, ну что, ставим крест? Падре Ольмедо был человек умный и ответил: - Нет, время не пришло, они еще не готовы.

***
В "Эрнане" тлашкальская принцесса пылала такой ненавистью к ацтекам, что буквально кайфовала, глядя, как ее муж учинил резню на ацтекском празднике. Я решила, что она поехавшая и что ненависть по национальному признаку - это болезнь. Но, судя по всему, создатели сериала не так уж приукрасили действительность. Ибо, когда Кортес собирается идти в Мехико, его союзники из Тлашкалы говорят вот что: "Они всячески старались переубедить Кортеса, умоляя его не доверять мешикам ни в чем: все их предложения, речи и подарки таят лишь измену. Нельзя ни верить им, ни щадить их, будь то юноша или старец; всех нуж­но уничтожить".

Миленько, да? Но дальше забавнее. Кортес говорит: не волнуйтесь. После того как я войду в Мехико, всюду настанет мир, да и ваши отношения коренным образом изменятся. И знаете что? Через пятнадцать лет францисканский миссионер Мотолиния, один из так называемых апостолов Мексики, оставит описание праздника Тела Христова, который будет сопровождаться всевозможными театрализованными представлениями и военным парадом. "В авангарде шествовали Тласкала и Мехико; эти шагали очень дружно и вызвали всеобщий восторг, они несли знамя с королевским гербом и с гербом своего генерал-капитана".

Мне кажется, или Израилю и Палестине нужен Кортес?

***
Насчет резни в Чолуле. Я не поняла, почему в "Эрнане" это показано именно как резня всего населения города, включая женщин и детей, тогда как у Диаса четко сказано, что все происходило в рамках одного квартала и жертвами стали квартальные старосты и взрослые мужики, пускай и безоружные.

Итак, как это событие описано у Диаса: испанцев пригласили в город Чолула, союзный Мехико, где им готовили ловушку. Испанцы о ней узнали, и в утро, когда ловушку хотели захлопнуть, на двор дома, где разместились гости, стали подтягиваться якобы носильщики и войска, присланные якобы в сопровождение. Испанцы перед входом требовали сдавать оружие. Когда все собрались, Кортес велел перекрыть выход со двора, огласил собравшимся их вину и велел их истребить. Женщины и дети еще до этого, прекрасно зная о ловушке, были выведены в другие кварталы города. Конец.

***
В какое индейское поселение Кортес ни приходит, все ему жалуются на ацтеков и одновременно стращают: не ходи в Теночтитлан! Так что реально создается ощущение какого-то Мордора. И вот в очередном городе им начинают расписывать мощь и величие ацтекской столицы, испанцы слушают и дивятся.

"Немало мы дивились этим рассказам. Но, странно, не страх они нам внушали, а великую жажду поскорее испытать свое счастье вопреки всяким укреплениям и съемным мос­там. Таков уж испанский солдат - нет для него невозможного: ведь на деле Мешико ока­зался куда грознее этих рассказов!".

С описанием великого и ужасного Мехико тоже все в порядке. Вообще автор как будто не писатель, но стройность повествования выдерживает и напряжение нагнетает нормально. Чем ближе к Мехико, тем мрачнее предчувствия. А чуть не у самых ворот индейские союзники бросают их, говоря: ну все, дальше сами, мы ссым. Так невольно подумаешь, что авторам "Малинче" было откуда взять образ Мордора.

Однако буквально за день до входа в город Монтесума снова ведет себя как истеричка (про это напишу отдельный пост), так что самообладание Кортеса на его фоне выглядит очень выгодно, и трепет у испанцев проходит. И все же, когда они входили в город, "с каждым шагом восхищение наше рос­ло, а язык немел от удивления".

***
Ацтеки лютобешеные. Если бы я не любила их до сей поры, то полюбила бы после этой книги. Свои ощущения от пребывания в Теночтитлане даже в качестве гостя Диас бы приятными не назвал. Как он пишет, за время странствий по Мезоамерике они привыкли чувствовать себя могущественными, привыкли, что их называют - а возможно, и считают - божествами, "и вдруг - мы такие же люди, как и все".

И вот испанцы, чтобы иметь чуть больше защиты в этом большом и, как им кажется, враждебном городе, решают пленить Монтесуму. Чтобы он жил при них, ведь "выскажи он недо­вольство, сейчас же обрушились бы на нас бесчисленные его подданные". Это Монтесума сейчас добрая кисонька, а за спиной мало что интриги плетет, так еще и, как истеричка, меняет свое мнение каждые два дня.

Но после пленения Монтесумы, пусть его и заставляют говорить, что все в порядке и он сам решил переселиться к испанцам, настроения в городе реально становятся враждебными. Ацтеки не глупы и видят, что через императора пытаются манипулировать ими. Во дворец ежедневно приходит кто-то из племянников Монтесумы - а это, я вам скажу, особая категория многочисленных и злых молодых людей, к которым принадлежал и Куаутемок - и спрашивает: дядюшка, все ли в порядке? Такое чувство, что тебя удерживают силой. Только скажи - и мы их отпиздим. Но Монтесума уверяет, что все это наговоры и ему тут заебись.

Интересно, что на человеческом уровне испанцы сильно привязались к Монтесуме. Так, Диас пишет, что, когда тот погиб, многие оплакивали его, как если бы умер их отец. Может, и сам Монтесума в какой-то мере проникся к ним. Трудно сказать. Тем не менее, Кортес понимает, что доверять ему нельзя, и, когда с Кубы приплывает Нарваэс его арестовать, а Монтесума предлагает в поддержку пять тысяч отборных воинов, Кортес отказывается, понимая, что эти самые отборные воины порешат его, едва они выйдут из Мехико.

Потом, правда, думает, что пять тыщ воинов и правда помогли бы, и пытается попросить их в Тлашкале, но там ему отвечают: сорян, против индейцев мы бы тебе их дали, но так как ты идешь пиздиться с испанцами, а у них лошади и огнестрел, то нет. Облом.

Справедливости ради скажу, что после покорения Мехико испанцы вполне себе брали ацтеков в свои походы против других племен (и против других испанцев), и никаких проблем с их верностью не было.

***
Еще помню угарный случай (хотя, думаю, действующим лицам было отнюдь не весело), когда после Ночи печали Кортес с остатками войска явился в Тлашкалу виниться перед ее владыками. Мы, мол, вынуждены были бежать из Мехико, потеряли полвойска, погибла ваша принцесса, вы теперь, наверное, разочаровались в нас. На что тлашкальтеки отвечают: што, што, вы сбежали из Мехико? Ну нихуя вы мощные. Мы вас теперь еще больше уважаем. Путь в Мехико обычно - билет в один конец. Ибо вы видели цены на обратный?

***
Очень тронул меня момент, где Кортес, уже перед самым началом боев с Теночтитланом, приводит двух новых испанцев, никогда не видевших великого города, на возвышенность, чтобы показать его с высоты.

"Горевал Кортес, а мы его старались развлечь, и один солдат, бакалавр Алонсо Перес, помню как сейчас, тонко и учтиво обратился к нему: "Несчастья неизбежны на войне! Не убивайтесь посе­му! Ведь никто про Вас не скажет, как про Нерона, что с высот Тарпейской скалы он спокойно со­зерцал пожар Рима и гибель людей!" - "Да, - ответил Кортес, - Бог свидетель, сколь часто я этот ве­ликий город призывал к миру! Угнетают же меня не только бывшие, но и будущие потери!".

Но Алонсо Перес ошибся. Сейчас пруд пруди научно-популярных книг, не говоря уж о художественных, в которых Кортес равнодушный мудак. А сожаление в его письмах - так оно притворное, ясно же!

***
Испанцы трижды в ходе боевых действий предлагали ацтекам мир. Первое предложение было проигнорировано, второе рассмотрено и отклонено, третье Куаутемок использовал, чтобы потянуть время и укрепить позиции. Причем в третий раз Кортес буквально гуманитарный груз с едой посылал в осажденный город, на что ацтеки отреагировали в духе: ахаха, спасибо, лох.

Я здесь приведу аргумент, который во время обсуждения второй мирной инициативы привел Куаутемоку жрец Уицилопочтли, если я правильно поняла: "Конечно, мир - великое, слав­ное дело. Но вспомни, с тех пор, как иноземцы пришли в нашу страну, не было ни мира, ни уда­чи. Вспомни, какими милостями осыпал их твой дядя, великий Мотекусома, и что же за это он получил?! Как кончил он, все его дети и родственники - ваши родственники, сперва Какамацин, король Тескоко, а за­тем - сеньоры Истапалапана, Койоакана, Тлакопана и Талатсинго?! Где ныне богатство наших стран?! Ве­домо ли тебе, что множество жителей [наших] вассалов Чалько, Тепеака и Тескоко клеймили раскаленным железом в качестве рабов?! А посему не пренебрегай советом наших богов, не доверяйся словам Малинче. Лучше с честью пасть в борьбе, под развалинами этого прекрасного города, не­жели покориться и стать рабом".

***
Сказ о том, как терпение и труд все перетрут и что, если тебе трудно, иди маленькими шагами. Итак, испанцы пытаются пробиться в Мехико, и у них не получается. Более того, после очередной попытки они терпят поражение, многих захватывают и приносят в жертву. Ацтеки оглашают жуткое пророчество, мол, в течение десяти дней все испанцы будут убиты и страна полностью освободится от них. Индейские союзники Кортеса верят пророчеству и начинают дезертировать. А он не может попросить их остаться, ведь это значит показать слабость. И вот с ним остается полтора индейца, один из которых говорит: вы уже пробовали атаковать в лоб и получили по щщам. Не лучше ли сейчас не рваться в город, а спокойно держать осаду, перекрыть подвоз продовольствия и ждать? Сражаться с голодом труднее, чем с врагом.

Испанцев эта мысль особо не привлекала, ибо осада - дело утомительное и нудное, ничто так не разлагает войско, как она, но теперь их мало, союзники ушли, прорываться в город они не могут. И Кортес сбавляет обороты и продолжает просто осаждать. И в один прекрасный день тот индеец говорит ему: посмотри! Прошло десять дней - а вы все еще живы и продолжаете борьбу! Значит, пророчество не исполнилось.

И он рассылает об этом весть всем остальным союзникам, и те возвращаются. На этом месте испанцы, наверное, всю свою жизнь пересмотрели.

***
К слову об ужасной бойне в Теночтитлане. Уже 13 августа, в решающий день, когда испанцы собирались захватить город целиком, "боевой приказ гласил: "Уничтожать возможно меньше, лишь самое необходимое - укрепления, барри­кады, брустверы и прочее; людей также щадить, особенно если они сдаются". Потому что Кортес нереальный мудак, очевидно же.

***
Ну, и напоследок приведу самый конец сочинения. Когда Диас, уже глубокий старик, отвечает сам себе на вопрос: ради чего все это было?

"Наш Сеньор Иисус Христос поможет ему, и Бог простит дону Эрнану Кортесу его грехи. Это гораздо важнее всего, всех наших завоеваний и побед!.. Ежели же читатель спросит: "Что же сделали вы, все эти конкистадоры, в Новом Свете?" Я отвечу так. Прежде всего, мы ввели здесь христианство, освободив страну от прежних ужасов: достаточно указать, что в одном лишь Мешико ежегодно приносилось в жертву не менее 2 500 людей! Вот что мы изменили! Переделали мы, в связи с этим, и нравы, и всю жизнь. Множество городов и селений по­строено заново; введено скотоводство и плодоводство на европейский манер; туземцы научились многим новым ремеслам, и новая работа закипела в новых мастерских. Возникло немало художественных зданий, а ребята обучаются даже в правильных школах; что же касается самого Мешико, то там учреждена Уни­версальная коллегия, где изучают грамматику, богословие, риторику, логику, философию, и где раздают­ся ученые степени лиценциата и доктора. Книг там множество, и на всех языках. Всюду устроены добрые суды и поддерживается полная безопасность; индейцы привыкли уже выбирать себе свое самоуправление, и все мелкие дела решаются по их праву и обычаю. Касики по-прежнему богаты, окружают себя множест­вом пажей и слуг, имеют знатную конюшню, зачастую владеют конскими заводами и стадами мулов, пус­кая их с большой выгодой под торговые караваны. Индейцы ловки, удачливы, сметливы, легко все перени­мают. Словом, и страна, и люди улучшаются".