Я, наверное, самый верный блюститель заповеди "не возжелай чужого". Но не от великой осознанности или силы воли, а благодаря высокой чувствительности. Сколько себя помню, у меня всегда была дичайшая аллергия на все чужое - начиная от чужих историй и заканчивая не моей работой, не моими мужчинами, да и просто обществом посторонних.

Мне сложно описать это чувство. Одна из избранных писала как-то, что многие мужчины не понимают, ачетакова для женщины в изнасиловании, тогда как женщина ощущает себя так, будто убивают ее душу. Так вот, у меня эти жуткие чувства всякий раз, когда я вынуждена погружаться во что-то чуждое. Помню, в первый день работы в школе, когда мне нужно было подписать десяток карт - казалось бы, что может быть легче! - я возилась целый час. Я могла сделать шаг и забыть, куда шла. Тоска, словно гиря, придавливала меня к земле. Мне до сих пор снятся мои прежние работы, и, просыпаясь от этих снов, я начинаю дико любить теперешнюю. Хотя объективно ничего страшного в них не было, они были просто не мои. С другой стороны, с теперешней моей работы люди валят табунами, просто не вывозя, а я не понимаю, что там можно не вывозить. Потому что это, видимо, мое место.

С мужчинами тусовки заканчивались после первого свидания. Стоило мне подумать о том, что с этим человеком придется общаться близко, погружаться в его жизнь, во многом разделять ее, как меня снова начинало засасывать то же ледяное болото, гасящее всякую искру жизни. И это чувство безысходности, смерти души поселяло во мне животный ужас. Я находила какие-то необидные предлоги слиться и сливалась. Хотя объективно это были неплохие люди. Просто не мои.

Так, я училась в двух московских университетах - и бросила их через пару месяцев. Бросила уже две съемные квартиры, прожив в них по месяцу. Хотя и в университетах, и в квартирах все было более чем достойно - но тяжесть на сердце не даст соврать.

Это же касается чужих мнений, чужих историй, чужих чувств. Просидев полтора часа в "Подслушано" я поняла, что начиталась их на всю жизнь и мне срочно нужно очиститься. Я очень неохотно читаю отзывы на товары - только если по-другому о них никак не узнать. Мне проще прочесть обобщенное усредненное описание операции на сайте клиники, чем истории реальных пациентов.

Конечно, у меня есть друзья и в целом где-то до десяти человек, в жизнь которых мне погружаться нормально. А уж если я сама нашла их в интернете и стала читать, то тем более. Но подавляющее большинство чужих жизней действует на меня как кислота - достаточно заглянуть пару раз, чтобы нутро обожгло. Трудно сказать, дело ли здесь в самих жизненных историях или в людях, их проживающих. Думаю, все-таки в людях, потому что одну и ту же жизнь можно прожить и воспринять множеством разных способов.

По этой же причине я почти не читаю художественную литературу и не смотрю сериалы. Разве что фильмы - и то нечасто. Да к тому же единственный жанр, в котором я читаю и смотрю абсолютное большинство всех художественных произведений - это исторический. Действие в них происходит, как правило, до 16 века. Причем псевдоисторическое фэнтези, если только там не делается акцент на как можно более точной реконструкции эпохи (как у Дворецкой или Тертлдава) сюда не входит. Думаю, это потому, что менталитет людей древности, их восприятие мира, да и сам мир отличались от нашего. Они мне в хорошем смысле чужды. Чужды настолько, что не вызывают боли, как древний вирус, поражавший мамонтов, но не могущий поразить современных археологов. Поэтому древность действует на меня как обезболивающее, под ее соусом я могу принять почти что угодно, и именно так и знакомлюсь с человеческой природой.

Иными словами, мне не приходится проявлять чудеса нравственности, чтобы не желать чужого. Ибо чужой дар, чужое счастье, чужая жизнь, как правило, настолько несовместимы со мной, что нужно прикладывать усилия скорее дабы не сбежать в ужасе.

Вдогонку предыдущему посту. Меня не поняла одна киса, и, возможно, не поймут еще какие-то кисы, поэтому поясню.

Дело не в том, был ли у человека и вправду такой офигенный отец. А в том, что он выбрал этим похвастаться. Значит, для него идеал и ценность - именно эти качества, а не, скажем, активность-продуктивность-креативность.

Пушочек решил рассказать немного о себе. Не то чтобы я люблю рассказывать о себе просто так, но замечаю, что многие мои знакомые, кто не стесняется этого, быстрее находят новых друзей, а я бы хотела их найти. Потому как мои посты, в основном, про историю и творчество, и мало кто знает, что за человек их пишет.

Итак, поехали.

1. Мне почти тридцать лет, я выпускающий редактор и замначальника корректорского отдела в бюро переводов "Профлингва" в Москве (но живу в Беларуси во славу удаленочки). Я милая кисонька среднего роста, среднего телосложения, и в целом не сказала бы, что в моей внешности есть нечто примечательное, кроме ласковых глаз и золотисто-русых волос.

2. Всю жизнь я сливалась от всех своих ухажеров. Сначала думала, это оттого, что я застенчивая. Потом поняла, что не такая уж я и застенчивая, а мне просто никто никогда не нравился за редким исключением. Мне нравятся лица, по которым видно, что человек, с одной стороны, себе на уме, но с другой - дружелюбен и доброжелателен. Вроде кошечки или лисички. Таких лиц я и в кино вижу не много, а уж в реале их можно пересчитать по пальцам одной руки. Впрочем, даже если мужчина в моих глазах не слишком привлекателен, думаю, мое сердце склонится к нему в ответ на трепетное отношение ко мне. Потому что смотри следующий пункт.

3. Я фиалка. Я весьма чувствительный котик, но стараюсь, чтобы это никому не причинило неудобств. Скорее всего вы даже не узнаете, что ранили меня - я поулыбаюсь, покидаю вам сердечек и мемов с котиками, и все будет хорошо. Но помните, что любое проявление строгости, холодности, равнодушия или пренебрежения в личном общении глубоко меня расстраивает. Это не значит, что я тут же опускаю руки и иду плакать. Это не значит, что я порву с вами отношения или стану думать о вас плохо. Но в такие минуты сердце мое оледеневает, и в следующий раз я дважды подумаю, стоит ли делиться сокровенными переживаниями с человеком, который уже посмеялся над ними. В общем, собеседнику такое поведение ничем, в сущности, не грозит, кроме отсутствия сердечной близости.

Напротив, когда я чувствую, что меня примут и полюбят всякой, что ничего не стыдно и ничего не страшно, душа моя будто расцветает - и все лучшее, что в ней есть, обращается на этого человека. Если в отсутствие теплоты я готова только выполнять условия соглашения, то купаясь в чужом тепле, я буду делать для тех, кто его дарит, все больше, и больше, и больше, и не знать усталости, ибо любовь поддерживает меня.

читать дальше4. Я люблю прошлое, до 16 века включительно. Причем не только историческое, но и геологическое прошлое вызывает у меня интерес. Я вижу в минувших эпохах глубокую мудрость и непередаваемую красоту. Но и само течение времени завораживает меня - я из тех, кто будет прыгать с бубном вокруг елки только потому, что это доисторическая елка, уииии!

5. Если говорить о культурах народов, тех, что существуют в наши дни, то разуму моему интереснее народы СНГ, ибо я вижу в них мудрость святость и знание жизни, которые мне тоже хочется постичь. Я бы сказала, это пища для моего разума. Но душа моя больше склоняется к романо-германской Европе - там я особой мудрости не вижу, но чувствую жар и сердечность, среди которых отогревается и мое сердце. Я бы сказала, это пища для души. Что до остальных культур и народов, включая США - это больше занятная экзотика.

6. Я считаю, если любишь кого-то, но опечален тем, что он творит, единственный способ воспитания - это плюнуть на все дурное и поощрять проявления добродетели и того прекрасного, за что вы его полюбили. Если, конечно, дурное не направлено на вас. Тогда лучше сохранить свое достоинство и отстраниться.

7. Я люблю мемы, тупые шутоньки, хиханьки хаханьки, стендапить к месту и не к месту, потому что юмор облегчает любую боль и снимает любое напряжение. Иное дело, что не всякую боль нужно облегчить и не всякое напряжение снять.

8. В какой-то момент я решила, что хочу быть достойным человеком, дабы не жалеть о своих поступках и не стыдиться их. И так как милосердия во мне не было, я решила, что моим козырем будут честность и порядочность. Чтобы человек знал: если я ему что-то сказала, скорее всего, этому можно верить и на мое слово можно положиться.

9. Мои представления о добре и зле достаточно просты: что идет в конечном итоге на созидание - хорошо, что на разрушение - плохо. Я всегда за мирное урегулирование конфликтов, и война в моих глазах - великое бедствие. Но мне и в голову не придет осуждать тех, кто устраивает войны или участвует в них, потому что поддержание мира - большой труд, для многих непосильный, и в части случаев война может оказаться даже не простейшим, а единственным выходом из положения.

10. Я миролюбива, предпочитаю не рубить сплеча, и всегда говорю: погодите, давайте разберемся.

11. Я сострадательный человек, но сострадаю обычно тем, кому сочувствия традиционно достается мало - скорее виновному, чем невинному; скорее сильному, чем слабому. Верно, в этом проявляется моя склонность к уравновешиванию. Так, я, островок мира и спокойствия, тянусь к смятенной диковатой Европе.

12. Я вижу свою самореализацию больше в семье, чем в работе. Я хороший спутник и друг и, думаю, была бы хорошей матерью. Но в отсутствие мужчин, которые мне нравятся, я пока строю карьеру. Хотя, надо сказать, и карьеры я не планировала, просто искала работу, от которой бы не хотелось повеситься.

13. Одно из моих самых светлых мечтаний - провести моих знакомцев из прошлого, скажем, некоторых крестоносцев, по улицам Гомеля в канун Нового года. Даже мне наша праздничная иллюминация кажется невероятно красивой, а в каком восторге будут люди, для которых венецианский флот - отвал башки, и представить не могу.

Котята, я сегодня прочитала очень милую статью о крестовых походах американского историка Томаса Мэддена, и как же мне нравится мягкий стиль его изложения - как будто писала моя душа.

Профессор Мэдден жил себе скучной профессорской жизнью до тех пор, пока не случился теракт 11 сентября. Вот тогда его стали осаждать репортеры, и крестовые походы внезапно сделались всем интересны, ибо на них ссылался бен Ладен, обвиняя Запад в войне против ислама.

В крестоносцев сейчас не плюнул только ленивый, даже европейцы как будто стремаются говорить о них что-то доброе. но автор отмечает, что это, во-первых, вина массовой культуры, где фильмы, выставляющие их алчными ушлепками, мало общего имеют с историей, зато под пиво и чипсики заходят на ура, а во-вторых, "легко рассматривать Европу в свете того, чем она стала, а не того, чем она была". Средневековая Европа - это нищебродские задворки тогдашнего мира. А вот исламская цивилизация - это мощь, передовые технологии, несчислимые богатства. И вплоть до 16 века, когда Сулейман Великолепный осаждал Вену (!), перед европейцами стояла во весь рост зримая угроза лишиться всего, что было ими создано. Посему автор рассматривает крестовые походы как отчаянные попытки отодвинуть экспансию ислама.

"Христиане XI века вовсе не были фанатичными параноиками. Мусульманская угроза была реальностью. Хотя мусульмане могут быть и миролюбивы, ислам родился в огне войны, и войною же развивался. Со времен Мухаммеда средством распространения мусульманства был меч. Исламская мысль делит мир на две сферы: Обитель ислама и Обитель войны. Христианству — равно как, собственно, и любой другой немусульманской религии — места на карте не отводится. Христиан и иудеев можно терпеть в исламском государстве под исламской властью. Но традиционный ислам учит, что христианские и иудейские государства надлежит разрушить, а земли их — завоевать".

Однако победы на поле боя были для европейцев редкостью: все крестовые походы, кроме первого, оказались, по большому счету, провальными, и христианский мир все более сокращался. Но "хотя христианская Европа и находилась на волосок от гибели, в ней назревало нечто новое, не имеющее себе прецедентов в истории человечества. Ренессанс, родившийся из странной смеси древнеримских ценностей, средневекового благочестия и уникального внимания к коммерции и предпринимательству, стал основой для таких подвижек, как появление гуманизма, научная революция и эпоха великих открытий <...> Нейтрализация исламской угрозы была достигнута экономическим путем. Чем сильнее и богаче делалась Европа, тем более отсталыми и жалкими казались ей некогда грозные, непостижимые турки".

И, конечно, не могу не процитировать послесловие, которое касается любых воинов и любой войны в каком бы то ни было веке.

"Глядя на крестоносцев с безопасного расстояния в несколько сот лет, легко презрительно морщиться. В конце концов, теперь религия не стоит и гроша, не то что войны. Но надо помнить, что наши средневековые предки точно так же питали бы отвращение к нашим войнам — куда более разрушительным — разжигаемым во имя политических идеологий. Но все же и средневековый, и теперешний солдат сражается, в конечном счете, за свой мир и то, что это мир создает. Оба они готовы претерпеть огромные страдания, принести жертвы ради служения тому, что им дорого, тому, что больше них самих".

Господа котята, я могла бы тут офигительно долго рефлексировать, но это никому не интересно, поэтому просто скажу: я дописала историю о крестоносцах Четвертого похода и их заложнице. Прочитать можно на Фикбуке или на АвторТудей.

Аннотация: Константинополь, 1203 год. Юная Софья отвергла ухаживания логофета императорской канцелярии, и с тех пор он не упускал случая расстроить ее жизнь. Когда крестоносцы возвращают трон Исааку Ангелу, логофет советует ему выдать Софью за царевну и отдать латинянам в залог исполнения его обязательств.

Почему это историческая повесть, а не псевдоисторическая, как обычно: потому что в этот раз мне хотелось описать не только атмосферу прошлого, а конкретное событие, конкретные народы и конкретных людей. Поэтому большая часть этой кулстори - реальные исторические эпизоды, а большая часть действующих лиц - реальные люди. И, конечно, я не избежала истерики на тему "как же мне писать о реальных людях свои тупые фички, это будет оскорбление их памяти, а если я шо не так скажу, как я им в глаза посмотрю на том свете". Но в итоге решила, что восьмиклассницы же пишут фанфики о своих любимых певцах и актерах, еще и похлеще моего, и им ничего не жмет, так отчего я парюсь.

Тут немного политоты, котята. Совсем немного. Не уверена, что кого-то заденет, но предупреждаю на всякий.

о почетных профессиях, колониальных временах и страшных диагнозахНачнем с того, что вылезло из моих разговоров с подругой.

1. Какая самая высокооплачиваемая профессия и самая уважаемая? Наверное, в Намдалене, как в СССР: все профессии нужны, все профессии важны, и не место красит человека, а человек место. Почетна не столько конкретная должность, сколько достижения на ней.

Например, в массовом сознании нет представления о том, что "инженер - это почетно", но если ты спроектировал подводные туннели, связывающие все острова Намдалена - честь тебе, хвала и баблишко.

Нет представления, что "наемник - это почетно", но если бы ты вывез из Ирака Врата Иштар, то снискал бы славу (я знаю, что Врата сейчас в Берлине, это просто пример).

Нет представления, что "химик - это почетно", но если бы ты изобрел, скажем, костный цемент, на порядок превосходящий аналоги, то стал бы весьма уважаемым человеком.

И так далее.

2. Как народ относится ко всяким гаданиям и астрологии? Католическая церковь все это (кроме, может, классической полунаучной астрологии, которая в Южной Европе имеет глубокие корни), конечно, осуждает. Что не мешает населению этим развлекаться. Причем популярность среди населения имеет не какая-то приведенная в систему мантика, а буквально бабушкины гадания на игральных картах, перстнях, костях, книгах и так далее. Денег на этом никто особо не делает, гадают, как правило, в домашней обстановке и для своего удовольствия. Впрочем, и сейчас в Южной Италии сильна вера в колдовство (оно там, если я не ошибаюсь, даже запрещено на законодательном уровне), так что не удивлюсь, если бы и в Намдалене были самые настоящие колдуны, использующие для своих ритуалов обращения к христианским святым и христианской символике и искренне не понимающие, че не так-то.

Что касается астрологии, то она существует, но, стоит полагать, менее популярна, чем у нас, и гораздо более глубока. Во всяком случае, не выродилась в "гороскопы на неделю", "что звезды говорят про твой стиль", "подбор помады по знаку зодиака" и прочее. Но мне пока недостает знаний, чтобы написать об этом подробнее.

3. Как относятся к пиратству в сети? В отличие от большинства стран Европы, Намдален смотрит на сетевое пиратство сквозь пальцы и не наказывает за него (они и за морское-то пиратство не всех наказывают). Законодательство об авторском праве там, конечно, есть, но согласно этому законодательству пользователь или распространитель информации обязан только указывать имя ее создателя. Никакие материальные интересы не описываются. Полагаю, даже весьма богатые и уважаемые люди вполне могут пользоваться пиратской Виндой. Тем не менее, в Намдалене существует и собственная ОС, разработанная в первую очередь для государственных учреждений. Хотя, конечно, простым пользователям никто не запрещает ее установить.

4. Намдален в колониальные времена. Как-то Мария Захарова упомянула на одном из брифингов, что ветераны кенийского антиколониального движения 1950-х гг. потребовали у Британии компенсации за репрессии против борцов за свободу. После чего, по словам Захаровой, британцы стали спешно уничтожать документы, связанные с этим периодом. А я задумалась, как бы подавляли национально-освободительное движение намдалени.

Для начала я не думаю, что оно было бы таким уж сильным. Все-таки намдалени хорошие хозяева, и это видно по их обращению с регионом Магриба. Ограничивая местное население в политических правах, в материальном плане они стараются обеспечивать обе части страны равномерно. Полагаю, имея колонии в Африке или Латинской Америке, намдалени старались бы распределять материальные блага поровну между всеми регионами государства. Тем не менее, если бы освободительное движение возникло, намдалени, конечно, подавили бы его. Я уже упоминала, что в отношении физического насилия они держатся в определенных рамках, но в отношении всех остальных методов борьбы, тормозов у них гораздо меньше. Лидеров восстаний они могли бы пытаться подкупить или привлечь на свою сторону, а если не получится - казнить (длительные тюремные заключения в Намдалене не практикуются, а пятью годами за такое не отделаешься), равно как и некоторых рядовых участников, кого удавалось поймать. Казнь обычно осуществлялась через расстрел или повешение.

Что до семей восставших, то, в зависимости от вовлеченности родственников в мятеж, их могли как казнить вместе с главой семьи, а детей отдать в церковь или на воспитание в намдаленские семьи, либо выселить в Магриб/европейский Намдален/другую колонию. Если семья вообще ни сном ни духом, чем занимался их родич, таких людей могли даже оставить в покое. Хотя такое случалось крайне редко. Чаще всего применялась практика выселения.

Если бы жители прежних колоний по прошествии лет предъявили иски, намдалени, скорее всего, ответили бы так: да, было дело, но любое государство защищается от покушений на его стабильность, мы были в своем праве и ничего не собираемся платить.

5. Еще немного угнетения по национальному признаку.)) Как-то таксист в припадке житейской мудрости сказал моей подруге: не выходи замуж за араба - он не будет тебя уважать, потому как знает, что твой отец его не зарежет. Так вот, намдаленский отец/брат/сын/дядя зарежет араба. Нередко в личных конфликтах, особенно касающихся обиды женщин, намдалени применяют к арабам силу, тогда как со своими сородичами чаще договариваются полюбовно. Связано это с тем, что у арабов в представлении намдалени нет понимания чести и стыда (или оно искажено), посему арабы понимают только силу. Что, конечно же, стереотип, однако живучий.

6. В намдаленских паспортах указывается этническое происхождение. Национальный состав страны по очень грубым подсчетам выглядит примерно так:

ок. 50% - намдалени;
ок. 45% - арабо-берберское население;
ок. 5% - выходцы из соседних стран Европы, в основном, итальянцы и французы, но есть также испанцы, португальцы и небольшая еврейская община.

Крайне небольшой процент населения составляют беженцы из Черной Африки - те, кто смог остаться жить и работать в Намдалене.

7. Роддома в Намдалене понимаются скорее как отделения экстренной помощи. Подавляющее большинство женщин рожает дома и только вызывают участковую акушерку, чтобы присутствовала на родах. Если акушерка видит или предвидит опасность для матери или младенца, мать отвозят в роддом. Если отвезти нельзя, акушерка вызывает реанимационную бригаду на дом по принципу скорой помощи.

8. Намдаленская медицина несколько специфична тем, что в парадигме ценностей местного населения высший приоритет имеет не жизнь как таковая, а качество этой жизни. Поэтому, если лечение грозит сильно ухудшить это самое качество без надежды на улучшение, многие намдалени натурально отказываются лечиться. Для них лучше прожить полгода на обезболивающих, чем четыре-пять лет в немочи. Хотя, конечно, при надежде на полное исцеление они пролечатся эти четыре-пять лет.

Посему при неизлечимых диагнозах, в случае которых лечение лишь ненадолго отсрочит конец, врачи обычно о таких диагнозах не сообщают, а советуют, например, кардинально поменять образ жизни (не перейти на какой-нибудь ЗОЖ, а просто поменять все привычки, включая место жительства, питание, род занятий - известны случаи, когда это помогало).

Пишет =Ливень=:

• Оставьте комментарий ниже, где изъявите желание ответить на пять моих вопросов.
• Я задам вам пять вопросов. Но если мы не общаемся, не обессудьте: вопросы будут от балды.
• Вы поместите в свой дневник мои вопросы со своими пятью ответами — честными и откровенными, иначе какой смысл?
• Вы включите в запись эту инструкцию.
• Вы будете задавать другим людям по пять вопросов, когда они захотят быть интервьюируемыми 

URL записи

Вопросы от =Ливень=:

читать дальше1. Как ты представляешь свое идеальное будущее?
До того как я прочла тетралогию Тертлдава, у меня был довольно четкий образ будущего, прописанный едва не до мелочей. Теперь же я не знаю. Но одно остается неизменным: я хочу, чтобы у меня были дети, были близкие люди, среди которых мне не было бы ни стыдно, ни страшно, ни трудно, с которыми я была бы в безопасности и о которых мне хотелось бы заботиться. Наверное, если говорить первобытным языком, я хочу, чтобы у меня был род.

2. Что ты будешь делать, если окажется, что твоя мечта несбыточна?
Я довольно давно живу с подозрением, что того, что нужно мне, на свете нет. И, конечно, у меня есть план на этот случай. План простой: буду жить, работать, писать, делать что могу созидательного, и дети у меня так или иначе будут. Но искать мечте более доступную замену я не стану - неблагодарное это дело.

3. Какая фантастическая профессия тебе подошла бы?
Мне подошло бы фантастическое безделье.)) Но если нужно что-то назвать, наверное, я бы устроилась в садовые рабочие в дворцовом комплексе столицы Видесса у Тертлдава. Работа на свежем воздухе в элитном районе среди иностранцев - топчик. Еще и на намдалени бы наглазелась.

4. Где ты хотела бы побывать?
Ты не поверишь - в Узбекистане. Еще с тех пор, как смотрела выпуски о нем у "Моей планеты", мне показалось, что это страна-солнце, страна-праздник. Но путешествовать в одиночестве мне страшно, поэтому я туда не поехала. На следующее лето мы договорились с подругой отправиться во Францию или Швейцарию, и я даже нашла супердешевые маршруты, чтобы не лететь сутки через какие-нибудь Эмираты. Хотя, конечно, не знаю, какова будет геополитическая ситуация через год. Да и в жизни тоже всякое может произойти.

5. Если бы ты однажды написала бестселлер, о чём бы он был?
Как-то увидела фразу "жить надо так, чтобы твоя страничка была не в соцсети, а на Википедии". Я тогда попыталась представить, о чем могла бы быть статья на Википедии обо мне. И мне подумалось, что самое подходящее, чем я могла бы прославиться - это успешное участие в испытаниях машины времени. Не конструирование ее, а именно участие в первой волне испытаний, когда они еще проходят с риском для жизни на добровольцах. Думаю, возьмись я описать свои приключения, книга вполне могла бы стать бестселлером.

Сегодня смотрела выпуски "Моей планеты" о Западной Европе (и внезапно о Греции) и испытала странное чувство, которое лучше всего можно описать как "любовь долгими дорогами ходит".

Вообще я люблю "Мою планету" куда больше, чем, скажем, "Орел и решку". ОиР не дает увидеть страну, о которой снимает - особенности культур и народов там стоят далеко не на первом месте. Дорогие отели, популярные развлечения, приколы ведущих - иногда кажется, что большую часть экранного времени страна вокруг них могла быть совершенно любая. "Моя планета", напротив, переводит фокус внимания с ведущих на то, о чем они рассказывают, и пытается показать то особенное, ради чего мы здесь все и собрались.

Ну да ладно, возвращаясь к теме. Как вы знаете, в конце прошлого лета я прослушала тетралогию из "Видесского цикла" Тертлдава, осталась под большим впечатлением, но на этом не остановилась. Платонической любви к чему-то далекому мне мало, и, зная, что у фэнтезийных стран и народов были исторические прототипы, я залезла в историю Византии сотоварищи. Здесь возможностей развернуться оказалось куда больше, но все, что меня трогало, было по-прежнему далеко - и пускай нас разделяла не четвертая стена, а всего лишь столетия, эта преграда была по-прежнему непреодолима.

Потом до меня медленно стало доходить, что романо-германские народы (которые представали в образе намдалени), венгры (представшие в образе хатришей), да и греки (представшие как видессиане) существуют и по сей день. Когда я смотрела выпуски "Орла и решки", то вынуждена была заключить, что не узнаю их, что наследие их предков утрачено, и те народы, историей которых я увлеклась, ничего, кроме кровного родства, со своими потомками не имеют. Но сегодня я подумала, что дело может быть не в народах, а как раз в способе "Орла и решки" снимать программу - переводя фокус внимания со страны на ведущих. Потому что я смотрю выпуски "Моей планеты" о парижских рынках, о трапезах паломников в Испании, о ночной жизни Афин - и у меня появляется - наконец-то, наконец-то! - чувство узнавания.

Как если бы мой отец вернулся с войны - израненный, постаревший на десяток лет, с частичной амнезией, но вернулся! И уже не чужое лицо разглядываю я, но знакомое, а раз так, доктор, отпустите его. Я его забираю.