Собственно это и есть главный мой жизненный ориентир, к которому я стремлюсь и сердцем, и разумом. Как-то я написала в шутку, что, если бы создавала религию, в ней была бы единственная заповедь: не перегибай.

Представим, что есть чаши весов. И, наполняя каждую, я стремлюсь к тому, чтобы ни одна не легла на землю. К сожалению, многим людям либо свойственны перегибы (чаша лежит на земле), либо они вовсе ничего не могут положить на весы (ты нормальный парень, но как-то ни о чем). Перегибы вызывают у меня любопытство, иногда - уважение (смотря куда перегнули), но не вызывают любви.

Удержать равновесие - мой принцип, мое стремление, мое чувство прекрасного, моя любимая игра. Как далеко я смогу зайти, чтобы додать себе и при этом не скатиться в вульгарность? Как построить работу так, чтобы меня ценили, а я не задолбалась? Как оттянуться в отпуске на все деньги, и при этом оставить на карточке приятную сумму?

Равновесие свойственно природе. Любое напряжение стремится ослабить себя, любое давление стремится разрешиться. Чем быстрее позволить им это сделать, тем легче будут последствия. Так, я предпочитаю как можно раньше успокоить и обнадежить человека в трудной ситуации. Если травма предполагает возможность восстановления, я скажу об этом сразу после травмы. Если в рассказе поединок ведется не до смерти, а до первой крови, я скажу об этом до начала поединка. Вот вам давление, а вот клапан для сброса, будьте спокойны. Потому подлинная дикость для меня - это стремление к равновесию, избегание крайностей. В природе мало какая борьба "до последней капли крови".

Я предпочитаю со всеми быть в хороших отношениях, и только потом узнаю, что девица, с которой мы мило обсуждали музыку и котят - на самом деле адовая стерва, которая вот уже восемь лет меняет места работы, нигде не задерживаясь из-за скандалов с коллективом. Я боюсь презирать и осуждать - ничто так не искушает судьбу как "уж я бы на месте этого ублюдка так не сделал". Когда я только получила нынешнюю работу, то свысока думала о тех мужчинах, которые сидят на шее у своих жен - ведь можно поднять жопу с дивана, и работа найдется. Вскоре я поняла, что совершаю "ошибку выжившего", и отбросила всякое чувство превосходства.

Неудивительно, что с таким подходом намдалени кажутся мне потрясающими. Оба народа, которые, смешавшись, породили намдалени, мне по отдельности мало интересны. Каждый из них склоняется в свою крайность. Что грубые северные варвары, что хитрые южные островитяне-имперцы. Но, соединившись, эти две культуры породили нечто необыкновенно прекрасное. Народ, унаследовавший от своих северных отцов крепость, прямоту и воинственность, а от южных матерей - честолюбие, хитрость и легкость. Кто сказал, что это не сочетается. Тем более что очень многие намдалени - наемники и пираты, а наемники тоже вызывают во мне теплое чувство - это воины, которым не свойственны перегибы, связанные обычно с образом воина. Намдалени горды - но прекрасно знают, когда и куда гордость можно засунуть. Они честны и прямы - но если уж начинают вести двойную игру, заткнут за пояс любого придворного. Они придерживаются своих обычаев, но не закоснели в них и отступают от традиции, когда им это удобно. Они воинственны, но совсем не жестоки. Вспоминаются их карательные меры против партизан - смех один. Гитлеровцев бы весьма позабавило. Как могла я не влюбиться в такое потрясающее равновесие!