Заметила, что почти не могу писать в социальных сетях о себе. Записываю только размышления о чем-то отвлеченном, но ни о жизни моей, ни о том, что я по-настоящему люблю, писать не получается. Это кажется слишком личным, чтобы показывать сотням глаз, и я не то завидую, не то восхищаюсь, не то кручу пальцем у виска, когда вижу людей, которые совершенно спокойно пишут о своей жизни и даже фотографии выкладывают. Более того, мне почему-то кажется, что таким людям проще находить друзей, во всяком случае, в сети. Потому что со мной знакомятся обычно не столько ради дружбы, сколько ради высокоинтеллектуальных бесед, которые мне, сказать по правде, даром не сдались. Но не к тому ли располагают мои посты, я сейчас подумала.

Иногда мне хочется поделиться с кем-то тем глубоким и добрым, что у меня внутри. Хочется рассказать, что я люблю Западную Европу не за ВВП, не за богатую историю и не вопреки дичаре, которую они иногда творят, но за снисходительность к женщине, а еще за простоту и невинность, даром что эти понятия для кого-то даже дьяволу пристали больше, чем европейцам. Что последний раз, когда мне по-настоящему хотелось сказать "мы", был, когда я слушала лекцию об арийских кочевниках. Что вот, наконец-то, вышло солнце, и мир оживает, и оживаю я, и кажется, что впереди меня ждет какое-то счастливое приключение. Что дешевый польский крем, который обещает "эффект сияния", вдруг и вправду его дает. Или это я, наконец, стала правильно питаться. Что я люблю цветы, яркие краски, узорные ткани, мемы с котами, часами зависать над рукоделием, петь и танцевать, смотреть вглубь леса, вглубь времени, вглубь себя, что я всегда хочу идти в глубину, если мне понравилось на поверхности. Что мало какое удовольствие сравнится для меня с возможностью вкусно покушать и душевно поговорить, как подсказывает итальянская ДНК, и это и есть в моем понимании лучшая туса. Что я не нашла культуры и традиции, в которой хотела бы воспитать детей, но почему бы не создать свою. Что как-то препод спросил меня, мужчины каких народов считаются у наших женщин завидными женихами, а я сказала, ну, немцы там, французы, британцы, а он сказал, что мне надо реальнее смотреть на вещи. Но что делать, если вещи стесняются, когда на них смотрят?..

И вот мой внутренний дебил придумал выход. Если я не могу писать все это на родных языках, можно писать на измученных. И дело не в том, что это вроде уже и не совсем мои мысли, ведь думаю я на русском, хо-хо, наебала мозг! А в том, что совершенно любую хрень можно объяснить языковой практикой. Даже если кто-то докопается, мол, че я пишу дичь, всегда можно сказать: ну дичь и дичь, тренируюсь типа, а по стилистике как, норм?