Господа, я тут нашла занятный сайт, где можно создать небольшой опрос для своих бро, кинуть ссылочку друзьям и посмотреть, как они проебутся хорошо они тебя знают. Поэтому, если вам нечего делать вечером пятницы, можете поотвечать на вопросы котяни, а если еще укажете в начале теста ник, под которым котяня вас знает, виртуальные сердечки тут же вылетят к вам.

Собственно тест

Младший из близнецов, Нефради Лаки, женился через год после Илевисы. Хотя он не был, подобно его матушке, одержим величием и славой своего рода и не был, подобно брату, самонадеян и безогляден, история его супружества оказалась далеко не так легка и удачна, как можно было предположить.

Не найдя себе невесты на материке, Нефради отправился на острова и на одном из них, на крайнем западе, повстречал семерых девушек, дочерей местной богини. Самой старшей из них было семнадцать лет, а младшей - одиннадцать, но Нефради больше других приглянулась пятая по старшинству девица, тринадцатилетняя Арбинои.

Посреди острова возвышался большой утес, обиталище богини — огромной кошки, слепой и старой, чья шерсть врастала в скалу. Именно у нее Нефради просил руки Арбинои, но кошка отчего-то хотела родниться с семейством Белого Лиса, старшего из сыновей Рауфи, чьи потомки владели областью Лурд и главенствовали в Срединном Лаурадамане. А надо сказать, что, хотя островная богиня некогда знала Белого Лиса, но ни разу не встречала его наследников и никого из многочисленного потомства Рауфи также не знала. Потому Нефради солгал ей и представился одним из рода Белого Лиса и, дабы подтвердить свои слова, обещал принести ей плащ из шерсти бога-льва, своего далекого предка. Плащ этот носили владыки Лурда, и лучше любого доспеха защищал он своего владельца от огня и железа, жары и холода.

На том порешили, и Нефради отправился на материк, дабы выполнить свое обещание. Князь Лурда встретил его радушно и отдал на время волшебный плащ, хотя Нефради и не сообщил ему о своем путешествии, а сказал, что хочет отправиться в далекое и опасное плавание, где ему понадобится защита надежней любого доспеха. Памятуя об их родстве, князь Лурда не взял у Нефради никакого залога, но провел его в свою сокровищницу и вручил сверкающий золотом плащ, необыкновенно легкий и прочный. Нефради обещал вернуть его через три луны, и, получив что просил, покинул сокровищницу.

В отличие от рода Золотого Скорпиона, с рождением Фади начавшего возвращать былое могущество, род Белого Лиса давно не порождал одаренных чародеев, но наследие великого предка сохранялось в нем, и многие чудища, приневоленные Белым Лисом и его детьми, служили их далеким потомкам. Таков был и страж сокровищницы, ужасная химера с головой орла, телом лошади и хвостом скорпиона. Некогда взмах руки Белого Лиса заставлял это чудище прятаться в тенях, трепеща в страхе, но нынешние владыки в обмен на его службу вынуждены были отдавать ему скот и рабынь, которые затем рожали детей, таких же ужасных, как их отец.

Нефради, однако, не испугался его, хоть жуткая тварь и привлекла его внимание. Из Лурда он отправился в Суалафи, дабы навестить мать, а затем вновь отплыл на запад.

Старая кошка долго нюхала плащ и скребла его когтем, одно движение которого могло сравнять с землей крестьянский дом, но, наконец, признала, что Нефради не обманул ее, и отдала ему в жены юную Арбинои.

Две луны минуло прежде, чем Нефради собрался в обратный путь. Погрузив в ладью плащ и дары для матушки, он сказал жене, что хочет навестить родню, но брать Арбинои с собой отказался, дабы она не узнала, из какой семьи он происходит.

Но то ли старая богиня почуяла его обман и обрушила на него свой гнев, то ли братья-ураганы бились над морем, но ладья Нефради не добралась до материка и разбилась о скалы, и плащ, и все дары, что были в ней, упокоились на дне морском и оказались растащены чудищами, живущими в глубинах. Самого Нефради западный ветер вынес на берег у подножия вулкана и оставил там, и минул остаток дня, и минула ночь прежде, чем путник пришел в себя.

Невиданное чудище волокло его по земле, но, увидев, что жертва жива, бросило. Это была женщина с красновато-коричневой кожей, лицо ее украшали знаки, сделанные голубой глиной, истолковать их Нефради не мог. Спину и плечи ее покрывали жесткие недоразвитые перья, и где они заканчивались, начинался скорпионий хвост. Огромные груди раскачивались над землей. Женщина передвигалась на трех конечностях, но, когда сбросила с себя Нефради, опустилась на четыре. Она сообщила ему, что ее послал отец, охраняющий сокровищницы Лурда, ибо ему стало известно, что Нефради потерял волшебный плащ. Она будет сопровождать его неотлучно, пока он либо не отыщет плащ в морской пучине, либо не принесет князю Лурда равноценный дар, который тот пожелает.

Нефради обещал, что возместит пропажу и нет нужды чудовищу всечасно находиться при нем, но женщина, выслушав его, не ушла. Тогда он стал думать, как выбраться из гиблого места, ибо шторм принес его в суатрийский огненный обруч, где даже ужасные черви Западного Лаурадамана не желали селиться. На счастье, в этой области находилась обитель западного ветра Сабхати, дружного с его матерью, и по просьбе Нефради ветер перенес путника в его дом в Суалафи. За женщину же Нефради не просил, надеясь, что она не выберется самостоятельно из огненного обруча и погибнет, и действительно, прошло много дней прежде, чем он увидел ее вновь на пороге своего дома.

К тому времени Нефради уже навестил князя Лурда, и рассказал о случившемся несчастье, и обещал принести любой дар, который тот пожелает в обмен на потерянное сокровище. Князь, опечаленный потерей, не сразу ответил Нефради и велел ему вернуться домой и ждать, потому как не мог без долгого раздумья назвать дар, заменивший бы ему волшебный плащ. Потому Нефради не вернулся на остров, а остался в Суалафи и ждал ответа, и дочь ужасного стража ни на день не покидала его, и, куда бы он ни шел, везде следовала за ним.

Поначалу Нефради тяготился ею, но вскоре перестал ее замечать, тем более что она никогда не отказывалась одеваться на суатрийский лад и представляться незнакомым людям его наложницей. Более полугода думал князь Лурда над достойным возмещением своей утраты и решил, что Нефради вернет его расположение, если добудет ему жену из островных божеств, чтобы сделать ее княгиней и в потомках попытаться возродить былое могущество Белого Лиса.

Что оставалось делать Нефради? Вновь отправился он на остров богини-кошки, и сказал, что заберет Арбинои с собой на материк, и чудище за его спиной вторило ему, и старая богиня, как ни тосковала о расставании с дочерью, все же отпустила ее. Тогда Нефради отвез жену в Лурд и передал князю, и так раскрылся его обман. Но Арбинои не отказалась от новой свадьбы и не рассказала о том матери. Быть может, выросшая на далеком острове, она была прельщена блеском и богатством княжеского дворца, а пуще того — грядущей своею славой, и дети ее и вправду были чародеями и уважаемыми людьми, но могущества Фади и ее сыновей превзойти не могли.

Тварь, отправленную его преследовать, Нефради оставил при себе, ибо уже много лун жил с ней как с женой. Вскоре после свадьбы Арбинои женщина с хвостом скорпиона родила сына, а через год — еще одного, и всего у них было семеро сыновей, и никто не спросил о ней. Одна из сотен детей чудовищного стража, она не имела даже имени, и Нефради сам назвал ее Элухини и дал ей прозвище Эловати, облако пепла. Ибо лишь эти страшные облака, выходящие из жерл вулканов, могли быстро пересечь пустыню, что отделяла огненный обруч от обитаемой части Суари.

Я бы об этом не писала, потому как вряд ли мои мысли у кого-нибудь отзовутся. Но вчера мне на глаза попалась статья о боязни самовыражения (хотя у меня скорее лень самовыражения), и я решила, что стоит попробовать.

В романе Дяченко "Скрут" (как бы не ошибиться) герой гостит у некоего семейства, где у одной из женщин случаются тяжелые роды. И, слыша, как она мучается, герой думает, как же трудно населять этот мир и как беспечно растрачиваются жизни в войнах.

Так вот. Считается, что все химические элементы (за исключением водорода, возможно, гелия и парочки легких атомных ядер) не были созданы с Большим Взрывом на заре времен, а появились в ядрах звезд и попали в открытый космос с их гибелью. Чем дальше элемент в периодической таблице, тем труднее его синтезировать, тем массивнее, ярче, горячее должна быть звезда. Но чем звезда массивнее, ярче, горячее, тем меньше она живет, тем скорей погибнет. Самые массивные едва ли живут дольше, чем род человеческий на Земле.

Но никакая звезда в расцвете сил не синтезирует тяжелые элементы — зачем, если есть водород, сжигать который куда легче? Только исчерпав запасы водорода, сначала в ядре, а потом в оболочке, почуяв неумолимое давление гравитации (которая не давала о себе знать до поры, но всегда была рядом), звезда не имеет другого выхода, кроме как начать сжигать то, что у нее осталось — гелий (в который превратился израсходованный водород). Это тяжелее, и такой отсрочки хватает ненадолго, но из гелия получаются углерод и кислород, и, если звезда может, она сжигает их. И так продолжается до тех пор, пока звезда, наконец, не сдастся, пока элементы, синтезированные внутри нее, не окажутся слишком тяжелы, чтобы сталкивать их ядра и продолжать поддерживать жизнь. Тогда гравитация побеждает.

Железо в крови, кальций в костях, кислород в воздухе родились из попыток сотен звезд продлить свои жизни. Попыток безуспешных, раз все это уже здесь.

Этот мир так тяжело населять, мальчик мой, тебе и не представить.

Каждый атом в вашем теле берёт своё начало во взорвавшейся звезде. И, возможно, атомы в вашей левой руке взяли своё начало в иной звезде, нежели атомы в правой руке. Это действительно самая поэтичная вещь из тех, что я знаю о физике: вы все звёздная пыль. Вас не было бы здесь, если бы звёзды не взорвались, потому что химические элементы - углерод, азот, кислород, железо, всё, что необходимо для эволюции и жизни, не были созданы в начале времён. Они были синтезированы в ядерных печах звёзд, и единственная причина, почему они попали в ваше тело, это потому, что звёзды соизволили взорваться. Звёзды умирают, чтобы вы могли находиться здесь и сейчас.

Лоуренс Краусс

Сейчас вы в полной мере оцените глубину моего падения, потому что на этот пост меня вдохновила попсовая песенка школьных времен, и писать я буду на ее основе.

Слушала записи той поры (сделанные на диктофон цифрового фотоаппарата — плеера у меня тогда не было) и нашла песню, о которой только сейчас узнала, что исполняет ее группа "Фабрика", а называется она "Рыбка".

Кратко о сюжете: сидят у моря три подруги и мечтают... похоже, все-таки о любви. В море, никем не замеченная, плавает золотая рыбка и, подслушав желания девушек, исполняет их, но это не приносит героиням счастья (по крайней мере, двум из них). Первая хочет быть чайкой, полететь в другие края, где водятся принцы, встретить Его и полюбить. Вторая хочет в небе сиять звездой. Третьей ничего особо не нужно, лишь "немного моря и его улыбку".

И вот вторая девушка поет:

И я бы ярче всех планет
Сияла там, на небосклоне,
И даже Солнца яркий свет...

Тут я подумала: если она сейчас скажет "затмила бы", это будет глупая песня и глупая героиня. Но девушка говорит:

... я полюбила, если б стала звездою.

И это была хорошая мечта, и я прониклась к героине симпатией, и мне жаль, что в песне все закончилось печально.

Но, черт возьми, какой это сюжет, вы только представьте. Уж в какие миры и тела не запихивали героев фэнтези, но это, сдается мне, что-то новенькое. Допустим, золотая рыбка исполняет мечту девушки, и душа ее вселяется в протозвезду в момент ее формирования, когда она еще не может светить сама, когда жар ее происходит из гравитации, сжимающей молекулярное облако. И вот героиня, ахуевая от происходящего (а кто б не ахуевал), приучается жить как звезда. Она успешно проходит "обряд взросления" и с началом термоядерных реакций превращается в полноценное светило, скажем, желтого карлика.

Рядом родится штук пять планет, широкие пояса льда и камня, и весь этот маленький (каких-то два световых года в поперечнике) мирок вращается вокруг нее. А обитает она в спокойном крае галактики, в той малонаселенной области, где лежит Солнечная система, и нынче она от Солнца дальше, чем была на Земле, и в то же время ближе, чем могла вообразить.

И постепенно эта жизнь (или вернее сказать — бытие) захватывает ее, и в сердце небольшой звездной системы, в тихом рукаве Млечного пути, она на своем месте больше, чем была когда-то на берегу моря. А и вспомнит иногда пальмы, и волны, и подруг, и зеленую бейсболку — но мельком, призрачными образами чужого мира, как будто не была никогда человеком, лишь видела короткий и странный сон.

... и о том, как менялось мое к ним отношение.

Пять лет назад я писала:

Не смотрите на мир — тот ужасно давно изменился:
Слишком долго он дымом заводов и фабрик дышал.
Солнце больше не бог в огневой золотой колеснице.
Нынче солнце всего лишь пылающий газовый шар.

Конечно, против Солнца-плазменного шара я ничего не имела ни тогда, ни сейчас, этими строками я хотела лишь показать, что вещи, ранее эмоционально окрашенные, были рационализированы. Но если уж придираться к словам, то сейчас я сказала бы, что образ Солнца-плазменного шара мне ближе и милее, чем образ какого бы то ни было солнечного божества. Он вовсе не исключает эмоционального, даже личностного отношения к Солнцу, Луне, звездам, планетам, чему угодно — пересмотрев десятки документальных фильмов о космосе, я могу сказать это с уверенностью. Вы послушайте, как специалисты в этих фильмах говорят о том, что они изучают, — это песня ровно в той же мере, что и наука.

Чем старше я становилась, тем меньше мне хотелось очеловечивать нечеловеческие существа, тем больше прелести и смысла я находила в их настоящей форме. Однако даже шесть-семь лет назад, сразу после школы, когда привычка к очеловечиванию во мне была еще сильна (честно говоря, я слабо представляла, как можно писать о существах, не имеющих антропоморфного облика), и тогда я отходила от них в определенные моменты повествования.

В рассказе "Дурная кровь" есть персонаж Нури-Тани, химера, тело которой собрано из частей тел разных чудищ. Он, конечно, умел превращаться в человека, ибо чародей, и превращался, чтобы, скажем, спать с женой. Но была у него дочь, Войхель, что любила его беззаветно и была ему ближе прочих существ на земле. И вот главный герой рассказа, подозревая, что слухи о кровосмесительной связи Нури-Тани и Войхель правдивы, видит в волшебном зеркале сцену, где Нури в человеческом обличье совокупляется с дочерью. В конце оказалось, что зеркало лгало, показывая лишь подозрения героя, а не реальное положение вещей. Однако у Нури и Войхель таки было общее дитя, так почему сцена в зеркале ложна? В рассказе это не объясняется, да и незачем лезть в такие подробности, но за кадром я хотела сказать, что, когда Войхель занималась любовью с Нури-Тани, он был в обличье химеры. Потому что, напомню, Войхель была ему ближе всех существ на земле, и человечья его личина была ей без надобности.

В более новом моем рассказе — "Василиск и волшебница" — есть сцена, к которой Шерра... нарисовала прекрасную иллюстрацию: "Фади пляшет с Сабхати".



В этой сцене, как и на рисунке, Сабхати пляшет в настоящем своем обличье, хотя может принимать видимость человека, и принимает в некоторых историях. Почему не сейчас? Потому что Фади его добрый друг, давно знает его и не боится.

То есть нечеловеческие герои принимали антропоморфный облик исключительно чтобы общаться с людьми, а не потому, что им так было удобнее, лучше, красивее и так далее. Но со временем мои фантастические миры населили другие люди — люди, которые на заре времен не уверовали в исключительность человечества и не отделили себя от остальной природы. Люди, каждый из которых был равен Солнцу и равен муравью. Люди, для общения с которыми не требовалось на них походить.

Господа, я нашла идеологического брата моей фэнтези-вселенной, встречайте.

***
"Отличительной чертой месопотамского взгляда на жизнь было полное отсутствие того, что в современном словоупотреблении называется "идеологическими" или "абсолютными" ценностями. Иными словами, общество не располагало ценностями, которые считались бы нужными всем вместе, но никому в отдельности; признанные же ценности определялись именно тем, насколько они нужны были отдельным людям, составляющим общество.

Первичными ключевыми понятиями месопотамской этики являлись тем самым индивидуальная радость и страдание (физическое и эмоциональное); "иерархии радостей", то есть деления их на пристойные и непристойные, низменные и высокие, не существовало, поскольку они мыслились, в основном, на индивидуальным уровне. Цель человеческой жизни усматривалась прежде всего в достижении тех или иных личных радостей.

читать дальшеНе следует, однако, представлять себе месопотамское общество скопищем алчных эгоцентриков. Такое общество просто не могло бы существовать. Вторым центральным понятием его этики являлось взаимное обязательство, клятва, которую люди дают друг другу затем, чтобы совместными усилиями обеспечивать радости и уменьшать страдания. Само общество воспринималось именно как наследственный и нерасторжимый союз, заключенный людьми с этой целью, и понятие "страны" существовало только как совокупное обозначение людей, составлявших эту страну (а не как знак некой системы, представляющей большую ценность, чем совокупность ее элементов). Именно взаимные обязательства этих людей делают общественный коллектив верховным авторитетом, во имя которого оправданы и необходимы самые тяжелые личные жертвы.

<...> к жертвам во имя коллектива относились без всякого энтузиазма, да общество его и не требовало. Таким образом, сущностью "вавилонской этики" была ориентация на потребности отдельного человека, хотя применительно к Древнему Востоку это может выглядеть несколько неожиданно.

<...>Социальный ранг человека не считался чем-то принципиально значимым при определении его личного достоинства, так что Месопотамия не знала каст и кастового духа, и для нее были совершенно не характерны жесткие психологические и социальные перегородки между "верхом" и "низом" общества.

Месопотамская этика подразумевала и специфическую мотивацию. Любое общество определенным образом отвечает своим членам на вопрос, почему именно надо поступать "хорошо"; месопотамцы апеллировали при этом прежде всего к жизненным интересам самого человека. Лояльность по отношению к богам обосновывали тем, что тому, кто их не почитает, придется от них плохо; необходимость соблюдать нормы поведения по отношению к людям обосновывалась тем, что тому, кто посягает на них, люди не дадут жизни, и так далее.

Всякое общество накладывает на своих членов различные ограничения, не позволяющие им чинить ущерб друг другу. Месопотамская этика отличается здесь тем, что в качестве ущерба рассматривает только очевидный физический или материальный вред, причиненный человеку, его власти и имуществу; категорий "морального" или "духовного" вреда в нашем понимании не существует (то есть общество в подобных случаях не вмешивается).

Здесь люди сознательно стремятся не налагать друг на друга стеснений и ограничений без прямой физической необходимости; поэтому Месопотамия не знает ни законов против роскоши, ни ее осуждения, характерных для античных и средневековых европейских обществ; достаточно, чтобы ее добыли честным путем. Иными словами, считалось, что чем полнее человек удовлетворяет свои собственные желания без прямого ущерба для других людей, тем лучше; тем самым общество санкционировало для своих членов весьма высокую степень свободы следовать собственным потребностям.

<...> Основной целью наказания было возмещение ущерба и возмездие; ни воспитывать преступника, ни применять "в пример другим" демонстративные наказания, превышающие вину, никто не собирался. Карался не порок, а поступок. Не было и превентивных и групповых репрессий по социальным, конфессиональным или этническим признакам, столь привычных в XX веке.

<...> В целом неидеологический, рациональный гедонизм месопотамской этики приводил, с одной стороны, к довольно высокой социальной стабильности и консерватизму, не исключавшему при необходимости политической и социальной гибкости; с другой — задавал относительно мягкий, ненапряженный и благожелательный психологический климат внутри страны. Кроме того, месопотамцы почти не знали столь распространенной сегодня этнокультурной вражды".

А. А. Немировский, "Древний Восток"

Знаете, мне нравится эта песня, потому что она почти прямым текстом сообщает то, что я чувствую в глубине души. Авторы ставят на одну ступень огромные неживые машины и маленькое живое существо, и героя смущает не отсутствие жизни, а только размер, а так бы он, возможно, обнял и самолет, и корабль.

Помнится, несколько лет назад я подшучивала над наивными попытками Лавкрафта испугать читателя. Прошлой осенью после прекрасного комикса об Итакве на Фандомной Битве мой интерес к его творчеству вернулся, но несколько в другом ракурсе. И, как ни странно, на этот раз лавкрафтовские истории понравились мне куда больше (хотя скажу сразу, я читала и слушала не только его собственные произведения, но и работы его последователей вроде Брайана Ламли). Если не ждать от них того же, чего ждешь от жанра ужасов (собственно ужаса), эти сочинения весьма неплохи. И вот я перестала ждать ужаса и стала ждать мира. Его божеств, его чудовищ, его местностей. И с этим новым ожиданием дело пошло куда веселее.

Если сравнивать творчество Лавкрафта и Ко с современной крипипастой (которую я люблю, но от которой постоянно пытаюсь откреститься), разница налицо. И разница эта, наверное, не столько в сюжетах, сколько в моем ощущении от них. Крипипаста, хотя и увлекает почти с первого слова, по прочтении оставляет чувство безнадежности, подавленности, загнанности и тревоги (к слову сказать, современные фильмы ужасов действуют на меня примерно так же). Творчество же Лавкрафта сотоварищи вовсе не вызывает никакого уныния, даже не пугает в должной мере, это свобода, это полет, эх, развернись, душа!

Когда я смотрю или читаю современные ужастики, я словно бы нахожусь в маленьком пространстве, и мысли мои маленькие, и бежать некуда, и мечтать не о чем. Когда читаю Лавкрафта (без надежды серьезно испугаться, ибо она грозит разочарованием), я словно бы нахожусь в огромном мире, хочешь — иди во льды, хочешь — на океанское дно, ты нигде не спасешься, но это и не нужно, если будешь осторожен и почтителен. И это ощущение огромного пространства, огромного мира вокруг убирает всякий страх, всякую безнадежность, загнанность и тревогу, оставляя только легкое и сладкое волнение.

Не говоря уже о том, что некоторые божества лавкрафтовского пантеона и некоторые чудища из его мифологии мне весьма глянулись. Почти никто из них не имеет хоть сколько-нибудь антропоморфного облика.

... по крайней мере, о самых известных.

Около года назад я начала активно пользоваться уходовой косметикой из-за проблем с кожей (как впоследствии оказалось, гормональных). И хотя сейчас проблемы ушли, интерес к косметике не пропал. Большую часть моего собрания составляет белорусская косметика (что логично, потому как за ней далеко ходить не надо, она недорогая и разнообразная), много российской (но о российских производителях у меня более-менее определенного мнения еще не сложилось), есть парочка пафосных европейских средств.

Пост пишу не срача ради, а просто чтобы попиздеть о косметосе, потому что в моем окружении о нем говорить особо не с кем.

Белита и Витекс. Как писал кто-то на АйРекоменде, Белита в своем репертуаре: может выпустить одновременно лютое говно и шедевр. И это, пожалуй, лучшее описание бренда, потому как, даже прочтя стопицот отзывов и сладкие обещания производителя, никогда не знаешь, будешь ты бегать по стенкам от радости и всем кругом советовать новое средство или расстанешься с ним после первого применения. Есть у Белиты-Витекс репейная серия, которая остановила у меня выпадение волос; есть аптечная линейка для лица, в которой не нашлось пока средства, которое бы мне не подошло; есть серия с календулой для жирной кожи, хорошая рабочая лошадка... а есть лютое днище вроде удушающих спреев, растекающихся скрабов, которые вместо того, чтобы отшелушивать, вызывают еще более сильное шелушение, и прочей стремной херни. Как бы то ни было, к этому бренду я отношусь с уважением, принимая в расчет его многолетнюю, еще советских времен историю и ту огромную долю рынка, которую он захватывает.

Белита-М(ладшая). От этих ребят у меня есть только несколько масок, и, похоже, они следуют по стопам старшего брата, производя одновременно и лютую дичь, и весьма достойные средства. Также этот бренд пытается создавать аналоги корейской косметики, судя по отзывам, неплохие, но я не пробовала. У меня Белита-М создает впечатление некой легкости, беззаботности, ненавязчивого гламура. Она похожа на подросшую дочь, которая пытается отделиться от родителей и найти свой путь, при этом копируя молодежных кумиров. Родители, впрочем, покровительствуют повзрослевшему дитяти: продают ее средства в своих фирменных магазинах и делают ей рекламу в своей газете. По-моему, это очень мило.

Маркелл. Я пытаюсь полюбить Маркелл! Честно пытаюсь. Но почему-то с каждым месяцем впечатление об этом бренде портится. Во-первых, эти ребята пытаются в пафос. И ладно бы они пытались только на словах, так еще и цены на их новые линейки (Skin & City; бренд Masstige) приближаются к тем отметкам, на которых продавцы в сетевых магазинах обычно говорят: "Это же белорусская косметика, почему так дорого!" (то есть около трехсот российских рублей). Во-вторых, все, что я покупала у Маркелл, мне не подходило. Полоски для депиляции ничего не удаляли, но зато воск после них нужно было удалять с шаманскими плясками. Ночной крем с идеальным (!) составом стал самым ужасным средством в моей жизни и первым кремом, который я смыла, не рискнув оставить на ночь. Аптечный крем от шрамов и рубцов вроде ничего страшного не сделал, но и эффекта я от него особо не заметила. Даже скраб, в котором, казалось бы, очень трудно накосячить, не произвел на меня впечатления, и я отдала его подруге. Не то чтобы я совсем поставила крест на продукции Маркелл, но присматриваюсь к ней теперь с осторожностью.

Лив Делано. По белорусским меркам это натуральная косметика. Я пишу "по белорусским меркам", потому что, как отметил кто-то на том же АйРеке, состав белорусской косметики обычно напоминает состав самодельной взрывчатки. От этого бренда у меня всего два средства: тоник и спрей для тела. Но какие они хорошие! После этого тоника все остальные, что я покупала, казались какими-то стремненькими, и раз за разом я возвращалась к нему. Вот он, к слову, и да, это реклама. Однажды я провела почти целый вечер, читая статьи главного технолога Лив Делано (точнее ее ответы на вопросы покупателей, их можно найти на официальном сайте), больше узнала о концепции бренда, о том, почему в средствах используются те или иные составляющие. Не скажу, что тут же бросилась в магазин и скупила всю их косметику (отзывы на нее, прямо скажем, разные), но уважением прониклась однозначно.

Модум. Один из старейших брендов и второй после Белиты-Витекс по товарообороту. Помню еще в далеком детстве по телевизору видела их новогодние поздравления. Правда, тогда у меня осталось впечатление, что Модум производит, в основном, зубные пасты (и это правда), но и уходовая косметика у них есть, и весьма разнообразная. Скажу честно, у Модум я мало что пробовала, но то, чем довелось пользоваться, меня не разочаровало, да и отзывы, которые я слышала или читала об их средствах, вызывают уважение. Одно время их главный технолог писала статьи о составах косметики, об испытаниях, которые над ней проводят, их можно прочесть на официальном сайте. Много интересного было в тех статьях, а мне особенно запомнилось высказывание о натуральной косметике. Мол, натуральная косметика — не о большей эффективности и уж всяко не о большей безопасности. Ее преимущество в том, что производство таких средств не истощает и не загрязняет окружающую среду, потому их использование — больше дело принципа, чем реальной заботы о здоровье. Что до эффективности и безопасности, то как природные, так и синтетические ингредиенты могут не соответствовать этим критериям. Почему-то у меня осталось впечатление, что ассортимент Модум, хоть и качествен, но скуден, как будто они сосредоточились на зубных пастах, а уходовую косметику выпускают постольку-поскольку. Притом разумом я понимаю, что это не так, у них на сайте огромное разнообразие средств, но, видно, детское убеждение, что Модум выпускает только зубные пасты, все еще живо во мне.

Белкосмекс. Еще один бренд родом из девяностых, и, как все белорусские производители, чья история началась в прошлом веке, вызывает у меня доверие. Тоже помню их рекламу по телевизору, да и отзывы, которые слышу и читаю, все больше положительные. Сейчас у меня только одно средство Белкосмекс — очищающая глиняная маска — простая, как две копейки, без лютой дичи в составе, не творящая чудес, просто хорошо делающая свою работу. Такое же впечатление создается и об остальных средствах бренда, так что, наверное, следует мне познакомиться с ним поближе.

Bio World. Снова натуральная по белорусским меркам косметика. При слове "натуральная" обольщаться не стоит. Если вы пользовались российской косметикой с претензией на натуральность, хотя бы непафосной вроде "Рецептов бабушки Агафьи" или даже "Чистой линии", разница в составах будет очевидна. Похоже, Bio World это понимают, потому не особенно кидают понты, и, хотя у них очень стильное оформление и сама концепция бренда мне почему-то напоминает российский Mixit, цены остаются на вполне приемлемых для белорусской косметики уровнях. Давно уже хочу попробовать какие-нибудь их средства, потому что слышала о них только хорошее, но пока ничего из ассортимента меня особенно не привлекает. Может быть, когда-нибудь, когда закончатся все мои умывалки...

Фабрика красоты. Скромный белорусский бренд с одной-единственной серией и крайне простеньким, но сразу узнаваемым на полках оформлением. Есть у меня только их пилинг, годная рабочая лошадка, не хватающая звезд с небес, просто хорошо делающая свою работу.

Это не все белорусские бренды, я не упомянула как минимум еще пять, но:

- Флоралис и ИрисКосметик в хоть сколько-нибудь приличном ассортименте я видела только в Минске;
- Сатива такая сука дорогая, что, пока я не буду уверена, что эти средства отрабатывают каждую затраченную на них копейку, я к ним не подойду;
- у Масстиж интересная задумка: бренд, основанный на ингредиентах вулканического происхождения — минеральной воде и пепле — и я давно к нему приглядываюсь, но меня останавливают две вещи. Во-первых, его производит та же фирма, что породила Маркелл, а во-вторых, по меркам белорусской косметики это средства недешевые и чисто из любопытства их покупать жаба душит;
- МедикалФорт производит масла методом холодного прессования, и я все хочу купить какое-нибудь их масло, но как-то не дохожу.