Думаю, многие, кто увлекался фолк-музыкой, в том или ином исполнении слышал "Сагу о наемниках". Говорят, сам текст принадлежит Марии Семеновой, а вариации исполнения - всем, кому не лень, начиная от бардов и заканчивая Хелависой. И несмотря на то, что вроде и стихи неплохие, и песни получаются огонь, эта история особо меня не трогает.

Вообще я удивилась, когда узнала, что автор текста - Семенова. Мое недолгое знакомство с Марией Васильевной закончилось как раз на ее пассаже о наемниках - о том, что все они пропащие бесчестные люди и с ними даже сражаться не стоит, их нужно резать как собак. Мне было тогда шестнадцать лет, я уже знала Шичининтай и офигела от такого поворота. В книгах о Волкодаве меня и до этого многое коробило, и пассаж о наемниках стал последней каплей.

Не берусь судить, но мне все же кажется, когда человек решает написать о том, что ему не близко, получается не очень достоверно. Вот и в "Саге" есть два момента, нарушающих достоверность, а с ней и весь драматизм ситуации.

Во-первых, какой наемник поверит горячим клятвам чужеземного владыки, мол, город очень богатый и очень слабый. Сразу возникает вопрос: если дела обстоят именно так, что же никто пока его не разграбил? А следом за тем другой: зачем убеждать и клясться чуть не здоровьем мамы в том, что это правда? У любого человека, даже далекого от военного ремесла, это вызвало бы подозрения. Убеждают в своей искренности обычно те, кто хочет солгать. Или хочет, чтобы их слова были приняты за ложь.

Во-вторых, хотя здесь не все однозначно, не верится в то, что "из нас ни один не молил о пощаде, никто не сдался врагу". Камон, ребята, вас предали и подставили под удар, вы сейчас погибнете до единого, самое время сдаваться, это нормально. Да, история знает наемников, которые отвечали отказом на предложение сдаться, например, швейцарцы, защищавшие последнего французского короля, так и не бросили его (и за это им стоит памятник в Люцерне). Но они находились в ином положении, чем герои песни. Во-первых, они были в осажденном дворце, а не на поле боя, и у них было время подумать, а во-вторых, не припомню, чтобы король их кинул. Любой нормальный командир, видя, что битва проиграна, велел бы солдатам опустить оружие и сдался бы в плен, чтобы ни самому напрасно не погибнуть, ни людьми не жертвовать.

В общем, странно все это. Но песни хорошие.

Скажу очевидную вещь, но мне никогда не казалось, что если у меня нет чего-то, то этого в принципе нет. Что если у меня что-то плохо, то это в принципе плохо. И так далее.

Например, в своих текстах я с большой нежностью преподношу образ матери и образ братьев. Некоторые кисули, у которых отношения с матерями не очень, говорят: мне это не близко, потому что братьев у меня нет, а с матерью отношения так себе.

Вы, блин, не поверите, но у меня тоже нет ни ласковой матери, ни заботливых братьев. С матерью у нас отношения прохладно-вежливые. Я испытываю к ней почтение, потому что это моя мать, она никогда не желала мне зла и делала что могла и умела, чтобы меня вырастить. Когда я стала зарабатывать, начала дарить ей дорогие подарки - снова же, не из любви и желания увидеть ее радость, а потому что это моя мать и она заслуживает к себе подобного отношения. Но мне бы в голову не пришло делиться с ней глубочайшими переживаниями, искать у нее утешения или совета. Она не знает обо мне почти ничего - и я этим более чем довольна.

Отношения с братьями (двоюродным и сводным) у меня тоже никакие. О первом я помню только, что он троллил меня песенками про суицид в детстве, а второй как-то отдал свой старый смартфон. Тут претензий нет, смартфон мне после этого служил еще лет шесть. Братьев-защитников, людей, которым можно пожаловаться, у которых можно просить помощи и поддержки, о которых хочется заботиться, я никогда не знала.

Но я знаю, что бывает по-другому. Не у меня - и какая разница! Я знаю, что есть матери - всегдашнее утешение и поддержка выросшим детям, матери, что примут их любыми и дадут совет. Я знаю, что есть братья, которых можно позвать, если у тебя проблемы, ради которых ты сама встрянешь в любые проблемы, лишь бы они были живы и невредимы.

Эти образы наполнены для меня смыслом и чувством не потому, что в жизни я имела нечто подобное. А потому что была бы рада иметь.

Когда мне что-то нравится, но есть шанс это выстебать, вы знаете, что происходит. Сделала мемчики о токсичных отношениях Императора и наемников намдалени (из книг Тертлдава). Глазами обеих сторон, так сказать.

У Ахматовой есть строки:

Чтоб тот, кто спокоен в своем дому,
Раскрывши окно, сказал:
"Голос знакомый, а слов не пойму", -
И опустил глаза.

Когда я их слышу (в плеере в исполнении Лолиты), у меня в голове появляется образ человека, который некогда дурно обошелся со своим близким - и потерял его. Причем потерял настолько невозвратно, что ранее близкий человек оказался буквально брошен в объятия чужеземцев. Именно поэтому голос знаком, а слова непонятны.

Иногда я думаю: что чувствовала мать доньи Марины, когда дочь, которую она продала рабыней, чтобы не делить наследство, вернулась в родной город вместе с конкистадорами?.. Хотя, судя по записям Берналя Диаса, мать там думала, в основном, о том, что теперь Марина захочет убить ее, а имущество забрать.

Немного в тему предыдущего поста: почему намдаленским женщинам так много позволено и почему нравственный облик всего народа от этого не страдает.

Вообще я сегодня подумала, что неплохо бы провести обратный инжиниринг намдаленского воспитания. Само воспитание детей в книгах не описывается, но то, что получается в итоге - то бишь взрослые намдалени - это какой-то волшебный сон. Во всяком случае, для меня, с моим набором ценностей и предпочтений. И было бы неплохо понять, как это работает, с чего начинается, как развивается и так далее. Очень жаль, в общем, что сейчас эта традиция прервалась.

И все же, пока я не копала глубоко, а составила только общее впечатление, оно выглядит так: основная цель намдаленской культуры - воспитать из мужчины воина. Причем не воина-защитника, как бы дико это ни звучало, а воина-захватчика. Ибо нападать на Намдален никто особо не рвется, зато сами намдалени охотно отгрызут кусок чужой земли. Как я поняла, воинов там так или иначе растят из всех мальчиков. Наемники намдалени - одно дело, но даже представители других профессий, по наблюдениям главного героя, выглядят так, будто, по меньшей мере, обучены обращаться с оружием. Занятно, кстати, что и наемники умеют много чего другого, помимо собственно войны. Как-то они в спешке построили деревянную башню, которую осадные орудия даже покосить не смогли. Также помнится, что они неплохо справлялись с сельским трудом.

При всей их воинственности и алчности намдалени так или иначе прививаются определенные нравственные свойства. Например, они весьма умны и при нужде могут интриговать не хуже прожженных заговорщиков. Но двойная игра не поощряется их обычаем, и в большинстве случаев намдалени отличаются редкой прямотой и открытостью. Прививается также чувство собственного достоинства (у некоторых переходящее в болезненное ЧСВ). Например, меня весьма удивило, что трехлетний пасынок главного героя на вопрос "Мальчик, как тебя зовут?" без запинки называет свое полное имя - целых три слова. Ну, знаете, как если бы детсадовец вместо "Саша" сказал "Коренев Александр Васильевич" и нигде не запнулся.

Также намдаленский обычай не поощряет жертв и жертвенности, не превозносит страдания. Поэтому, хоть и воины, намдалени скорее сдадутся в плен или отступят, чем будут биться до конца в безвыходном положении. Поражение и плен при этом не вызывают у них особых душевных терзаний - тут, думаю, играет роль их легкое отношение к жизни.

И вот эта насквозь военизированная культура очень мало места оставляет для женщины. Если из мужчины нужно вырастить воина, то женщина растет как трава, от нее ничего особо не ждут. Ей не указывают на ее место, ее не угнетают, просто культура сосредоточена не на ней. Думаю, матери учат дочек готовке и рукоделию, но какого-то нравственного воспитания для женщин не предусмотрено. Нет добродетелей, которые считались бы женскими, например, верности или целомудрия, кротости и послушания. Поэтому, варясь во всей этой военизированной среде и не имея отдельной традиции воспитания, женщины усваивают мужские идеалы, и мы получаем, простите, поколения домохозяек с душами воинов. Но то, что для воина простительно, в исполнении домохозяйки выглядит странно, поэтому жена главного героя страшно раздражала меня и, судя по отзывам, еще многих читателей. Занятно, кстати, что обе поименованные намдаленки в книгах не чурались рукоприкладства.

Подводя итог: намдаленское воспитание, если оно усвоено, - это некий знак качества. Во всяком случае, знак того, что от человека можно не ждать дичары неадекватной. Мне вспоминается, как во время кампании главного героя против намдалени он решил развязать партизанскую войну и стал обучать крестьян ее приемам. На что один из командиров намдалени сказал ему: ты учишь ремеслу убийц людей, которых не воспитывали как воинов, которые не знают ни ответственности, ни границ жестокости - и когда-нибудь это дорого тебе встанет.

В общем, ребят, если идеал захватчиков может существовать - то вот он.

Знаете это чувство, когда персонажи в книге легко отказываются от того, за что ты бы выложил миллионы?

В книге: Устав от самодурства нанимателя, намдалени хотят вернуться на родину и предлагают главному герою с его отрядом идти с ними. Один из центурионов отказывается: ничего, мол, не имею против намдалени, но не хочу прожить остаток дней среди варваров.
Я: Мужик, если все равно не плывешь, уступи мне свое место на корабле.

В книге: Намдалени троллят партизана: что, предпочел бы нас не видеть? Естественно, отвечает партизан.
Я: Мужик, если тебе не надо, дай я посмотрю.

В книге: Намдаленка, любовница главного героя, отселяется от сородичей, чтобы перебраться к нему.
Я: Киса, если не возражаешь...

Прощу прощения, немного страдаю фигней после рабочего дня.

Плюсы и минусы нанимать намдалени (если вдруг вы решите это сделать)

ПЛЮСЫ:
+ это если не лучшие в мире, то, во всяком случае, одни из лучших воинов, которые могли бы переломить ход многих сражений; среди конных войск им вовсе нет равных;
+ если их не нанимать, они придут сами, и не затем, чтобы служить вам, а так вы хотя бы направите их энергию в нужное русло;
+ если прошлой ночью ваша любовница говорила только "да", а советники наутро выдали удивительно умные мысли, и вам не на ком выпустить пар, вы сможете наорать на намдалени на военном совете - благо, они всегда дают для этого повод.

МИНУСЫ:
- дорого;
- их всегда нужно держать на прицеле, под наблюдением, поблизости, а если отпускать куда-то одних, то ненадолго: как только вы отвернетесь, они захватят вашу страну;
- если они считают себя в чем-то обделенными и что вы им что-то должны, а они считают так 99% времени, вас ждут яркие увлекательные ссоры, скандалы и разборки; если устанете, можно использовать фразу "не нравится - валите в свой Намдален", но не слишком часто, чтобы они реально не свалили.

***
Как видите, есть менее экзотические способы вложения денег, например, я искренне советую путешествия.

Отец твой должен был сказать, когда б тебя любил,
Чтоб ты мне голову отсек, а тело разрубил,
А части сжег, а пепел чтоб развеял на ветру -
И вот тогда, возможно, я действительно умру.

Но если в доброте своей оставишь у меня
Хоть каплю сил, хоть горсть воды, хоть язычок огня,
Пускай стервятник надо мной уж крылья распростер,
Я поднимусь, и я напьюсь, и разведу костер.

А не погонишься за мной, поддавшись куражу, -
Я отойду и затаюсь, и раны залижу.
Я из любой тюрьмы сбегу, и будешь ведать впредь,
Что даже каменной плитой меня не запереть.

Взойду зарей, взметнусь волной, стряхну оковы сна,
Веселой песней разольюсь - да всем ветрам весна!
И пожалеешь, может быть, в священной простоте,
Что, побежденного, меня добить не захотел.

Я без остатка все верну, сквозь скалы прорасту,
И в этот день ты проклянешь свою же доброту.
И как на утренней заре увидишь корабли -
То я иду. Я помню все. Давай поговорим.

Я хотела назвать это стихотворение "Песенка неубиваемой херни", простите. Оно посвящено намдалени, но вы этого даже не заметите.

У меня такое чувство, что этот дневник иногда скатывается в состояние "блог-имени-одной-книжки", но так как мне не с кем обсудить прочитанное, а говорить хочется не затыкаясь, что еще остается.

Я тот человек, который всегда старается понять другого. Во-первых, чтоб со мной было легче общаться, а во-вторых - мне любопытно. Если другому что-то нравится, я пытаюсь сама увидеть в этом красоту - и, как правило, вижу. Если другого что-то раздражает, я пытаюсь посмотреть на это его глазами - и, как правило, могу. Так и с книгами Тертлдава: узнав из отзывов, что часть читателей намдалени бесят, я попыталась посмотреть на своих любимцев глазами тех, кому они неприятны.

И вот что я могу сказать: как бы я ни любила намдалени, я не могу отрицать и того, что 99% времени они вызывают желание поставить их на место. Никаких ужасов они не творят, дешевых понтов не кидают, айфонами в кредит не хвастаются, но покритиковать чужие обычаи любят. В то же время, стоит указать им на их ошибки, в ответ получаешь ойвсе или этодругое. Цвет воинства, что ни говори.

И вот в третьей книге, наконец, наступает момент, которого читатели так ждут: намдалени ставят на место. Они поднимают мятеж против своих нанимателей, а те натравливают на них орды дьяволопоклонников (и еще партизан, и трудно сказать, кто хуже). Дьяволопоклонники давят намдалени числом и многих, в том числе всех старших командиров, берут в плен, требуя за них нехилый выкуп.

Что происходило с намдалени в плену, автор почти не описывает. Вместо этого я полтора часа слушаю о том, как главный герой водил племянницу императора по ресторанам тавернам, что они ели и как переспали. Тоже интересно, но я бы лучше послушала про наемников.

А так пришлось писать самой. Когда я только задумала этот рассказ, мне казалось, я получу некое мстительное удовольствие. Ведь зная, что с намдалени не случится ничего непоправимого, можно позволить себе порадоваться тому, что с них собьют спесь. Но когда я стала писать, то поняла: никакого удовольствия мне их страдания не доставляют.

Хотя, конечно, сам рассказ вышел, как мне кажется, весьма недурным. Лишней жестокости я не допустила, все строго в рамках канона, приемлемости и общей адекватности, сама к себе придраться не могу. И, конечно, жизнеутверждающая концовка в лучших традициях белорусской классики, иначе зачем все.

Чувствую себя как мать повзрослевших и обнаглевших детей, которая, с одной стороны, понимает, что их надо бы наказать, а с другой - так любит их, что не может этого сделать. Посему лучше бы я почитала об их злоключениях у Тертлдава.

Ребята, я сегодня подняла +100 к ЧСВ и почувствовала себя как тот суровый профессионал из голливудских фильмов, которого пришел похвалить сам президент, а он такой: "У меня тяжелый пациент, ждите".

Сидела я, работала над одним сложным заказом, сосредоточенная и злая (перевод был отъехавший, потому что оригинал составлял не носитель языка). И тут пишет мне начальница - не та, которую я замещаю, а та, которая наместник гендира на земле. И спрашивает: не я ли, мол, в сентябре вытащила с того света заказ N. Заказ N - это 10000 экселевских ячеек дурного перевода на польский, который я переписала наново своими лапками. Предвосхищая вопросы: я понимаю польский, потому что он похож на белорусский.

Я ответила, что да, это я. На что начальница начала вещать о том, что гендир поручил ей собрать с каждого отдела по лучшему человеку, дабы они вместе нянчились с заказами еще одного важного клиента. Меньше всего мне хотелось отвлекаться от моей работы и слушать, чего там хочет гендир. Знаете, что я ей написала? Я написала: жаль, я думала, вы упомянули заказ N, потому что хотите дать мне деняк (уверена, что полячку оштрафовали, но я из этого штрафа ни рубля не получила); вы пишите, но отвлекаться я не буду, потом приду и прочту, когда закончите - и отключила скайп.

Конечно, если бы мне написал сам гендир, может, я бы так не говорила. А может, и говорила бы - в конце концов, кто как не я вытягивал самых безнадежных пациентов типа машинного перевода пятисот страниц корейской фармацевтики. Но ух, прям крутой себя почувствовала.