для Ушастого Лиса

Старая Алма

Говорили, она помнила те времена, когда земля была щедрой, солнце – теплым, а ветер не приносил ничего холоднее мелкой мороси и тумана. Говорили, тогда можно было снимать по два урожая за лето, а трава на пастбищах была такой густой, что скот не требовалось отгонять от поселения дальше полудневного перехода. Маленькой девочкой она ходила за овцами, собирала колоски, остающиеся после жатвы, молола зерно и бегала, сверкая босыми ногами, по налитым зеленью лугам.

Говорили, она помнила, как ударили холода. Когда первые заморозки побили посевы, а с неба начал падать крупными хлопьями белый пепел, который старые люди звали снегом, а молодые видели хорошо если раз в жизни, это посчитали гневом высших сил. Бог небесной воды принял в жертву около сотни быков и баранов, и через луну белый покров стал сходить, оставляя за собой черные пятна земли, которая очень скоро снова покрылась травой.

О том случае забыли бы через несколько лет, но на следующую зиму снег выпал раньше и продержался дольше. Травы после его ухода было меньше, буйная зелень появилась только через две луны, и стада приходилось отгонять на несколько дневных переходов, беспокоясь об их сохранности.

Прошло не так много лет – и всем стало понятно, что на милость богов рассчитывать не придется. Яркая зелень теперь на пять-шесть лун заменялась серой, побитой заморозками травой, дома наполнялись угарным чадом очагов и печей, а люди кутались в звериные шкуры, как много веков назад, и загоняли скот под крышу, чтобы не перемерз. Ждать возвращения былой благодати было неоткуда.

И тогда они пошли.

читать дальшеМатери подхватывали детей, мужчины собирали застоявшиеся повозки, воины седлали лошадей, а жрецы просили богов благословить их путь.

С тех пор она помнила только стук колес да лошадиное ржание, крики и свист, которыми подгоняли стада, шум ветра то в кронах деревьев, то в полевой траве.

Ей исполнилось сорок лет, когда ее народ отправился в бесконечную свою дорогу, сколько ей было сейчас, никто не знал, знали только, что даже самые древние старики, едущие в повозках в окружении взрослых правнуков, младше нее. Пять сыновей было у старой Алмы и два десятка внуков. Всех она пережила, все их могилы оплакала. В безграничной степи затеряны те могилы, и кто их найдет теперь…

Иногда на пути встречались люди. Некоторые говорили на понятном им языке, они тоже куда-то шли, но больше было тех, кто при виде чужаков брался за оружие, чтобы защитить от нежданного вторжения свой дом и землю.

А у них дома не было, не было и земли, которую они могли бы назвать своей. Только небо, бесконечное небо, одинаковое и над мирными земледельцами, и над кочевниками, более всего полагающимися на копья и луки.

Не было такой битвы, в которой не одержали бы победы одетые в красное воины, не было и народа, через земли которого они не смогли бы пройти, но не было и места, на котором они могли бы остаться дольше, чем на два-три лета, словно проклятие, павшее на землю вместе со снегом, гнало их вперед.

Старая Алма давно ослепла и потеряла зубы, стала туга на ухо, и единственное, что она слышала все так же отчетливо, - стук колес, ржание, крики, свист…

Не раз ожидала Алма, что ее оставят посреди степи как обузу, но никто ее не трогал и все бесконечные дни она сидела в повозке, глядя слепыми глазами на горизонт, где полоска земли смыкалась с полоской неба и где остался покинутый много лет назад дом. Земля да небо – вот и все, что различали ее глаза.

Дети любили старую Алму и в повозку ее приносили шишки, стебли, веточки. Алма брала их в руки и, все так же глядя на горизонт, начинала перебирать, перекладывать из одной ладони в другую, и дети могли долгими часами завороженно наблюдать за движениями сморщенных потемневших рук.

А она не делала различий между детьми и взрослыми, для нее все люди были детьми, она была старше всякого, кто жил и дышал на этой земле.

… Солнце уже заходило, когда кочевье остановилось у леса, чья зазубренная черная стена острыми копьями поднималась к красному небу. Сминая в руках принесенные детьми стебли, старая Алма глядела на черное пятно леса, и ее не покидало чувство надвигающейся беды. Нечто недоброе кружило над деревьями, внимательно и недружелюбно присматриваясь к людям, вставшим неподалеку. Алма чувствовала беду, но не знала, как сказать об этом, потому только мяла стебли да бормотала беззубым ртом молитвы и заклинания.

Ночью Алма долго не могла уснуть. Ей казалось, она должна была что-то сделать, но не знала, что, и беспокойно ворочалась на подстилке из овечьей шерсти, бормоча нечто неразборчивое и бессвязное. Когда она, наконец, уснула, то увидела во сне поле, уже убранное жнецами, рассыпанные колоски и маленькую девочку, собирающую их в подол вытканной алыми цветами рубашки. У девочки были сверкающие на солнце золотисто-русые косички и серо-голубые смешливые глаза, в которых отражались молочные капли облаков. Внезапно девочка развернулась на босых пятках и побежала в сторону виднеющегося вдалеке поселения, золотые косы бились у нее за спиной, а из груди то и дело вырывался радостный крик, словно на поле она нашла нечто приведшее ее в восторг…

… Десятилетняя Сабхати, наутро заглянувшая в повозку древней старухи, огласила кочевье протяжным испуганным криком:

- Старая Алма умерла!

Полусонные недоумевающие люди выглядывали из повозок и крытых шкурами передвижных шатров, взгляды их оборачивались к девочке, которая, видимо, ободренная вниманием, разносила новость по всему кочевью:

- Старая Алма умерла! Старой Алмы больше нет!

… пока ее не оттеснили взрослые, не обнаружили в повозке неподвижное маленькое тело – казалось, после смерти старуха еще больше усохла – и не вынесли его на свет, чтобы погрузить в могилу.

Могилу рыли полдня, и она должна была быть готова, когда солнце встанет высоко, но в тот день солнце так и не встало. Вместо этого небо затянулось тучами, черными, как вода в пруду, и тяжелыми даже на вид. Земляную насыпь сделали только под вечер, и не успела упасть на могилу последняя горсть земли, как разразилась буря. Тысячами плеток хлестал ливень, раскаты грома раздавались над самыми головами людей, молнии, небесный огонь, били в темные вершины леса, и оттуда взвивались в почерневшее небо красные языки пламени, сжирающего древесину. Страшный ливень, грохоча, гасил пожар, со стоном падали деревья, ветер бросал воду в лица даже тем, кто сидел в шатрах и повозках, а над лесом стонало и хохотало многоголовое многоголосое чудовище.

Дети жались к взрослым, взрослые в страхе поднимали глаза к небу, откуда метал огненные копья бог-громовержец, вымокшие до нитки, пытались успокоить лошадей и овец. Выли собаки, и вой этот, сливаясь с раскатами грома, лишал последних сил и мужества и вызывал желание рухнуть наземь, закрыть голову руками и не открывать глаз до тех пор, пока безумство бури не утихнет.

… Взошедшее утром солнце осветило поле, и кочевье, и все, что осталось от еще вчера грозной стеной высящегося леса. Теперь это был непроходимый бурелом: дикое переплетение сломанных веток и выдранных корней, вяло поднимающийся от обугленных стволов дымок. Некоторые деревья упали совсем близко к становищу, в темноте и за ливневой стеной этого никто не заметил.

Старейшина Бехтар чесал бороду и хмуро глядел на бурелом, а потом, видимо, поняв, что идти через лес невозможно, махнул рукой на запад и крикнул:

- Разворачивай! Мы пойдем в обход!

И медлительное, словно огромный неповоротливый зверь, кочевье неспешно двинулось прочь…

@темы: сказки, индоевропейцы

Обычно я пишу отзывы на книги через несколько дней после прочтения, ибо первые сутки могу только восторженно визжать (или не могу, но на такие книги я отзывов не пишу). Но тут меня прямо-таки прет рассказать обо всем через пару часов...

Не верится, что Дворецкая написала этот роман, когда была в моем возрасте: ее уровень кажется настолько высоким, сюжет - настолько закрученным, язык - настолько легким, а душа произведения настолько... сильной, что я даже не завидую мастерству - я восхищаюсь.

Если вкратце, то это история о небольшом пограничном со степью городке времен Киевской Руси Владимирова крещения, о взявших его в осаду печенегах, о попавших в ловушку жителях, о тоске и безысходности, о мужестве и милосердии, о том, как ломаются одни и восхищают силой духа другие.

В романах Елизаветы Алексеевны всегда хороший конец, не стал исключением и "Колодец старого волхва", но хороший конец вовсе не значит слащавый до зубовного скрежета. Это "хорошо" люди выгрызают, выцарапывают, заслуживают, зарабатывают - слезами, потом, кровью, небывалым величием духа. К черту тонкую психологию и рассуждения об относительности добра и зла, думала я, читая роман, мир ведь держится не на этом, а на том, сказки о чем уже так всем приелись: на мужестве, смелости, любви к родной земле, самоотверженности, чести и милосердии. Умные психологические книжки мои дети начнут читать только после того, как прочтут все собрание сочинений Дворецкой, я хочу, чтобы они воспитывались на таких книгах, да что мои дети - чтобы все следующие поколения воспитывались на подобной литературе...

А персонажи! За половину описанных мужчин я спокойно пошла бы замуж! Дунай Переяславец, аааах, просто русская версия Тэссэ! С половиной описанных женщин я хотела бы подружиться! Если остались на свете такие люди, у света есть шанс.

Единственное, о чем я сейчас жалею, - что Елизавета Алексеевна уехала на раскопки и вернется только к концу сентября, а я так хотела обсудить с ней ее же книгу... Думаю, за полтора месяца успею прочитать оставшиеся два десятка ее произведений и проникнуться любовью к эпохе, которую она сама любит вот уже четверть века...

@темы: любимое, я читаю, из истории человечества

Милота как она есть:

07.08.2013 в 12:16

Пишет  Наокохома:

не то чтобы мне понравилась рисовка, но раз по теме сообщества - поделюсь:

URL записи

@темы: делюсь прекрасным, предания народов мира

@темы: стихи и песни

@темы: любимое, музыка

@темы: стихи и песни, Халиноми

@темы: стихи и песни, индоевропейцы

Флэшмоб, потыренный у  Нефилимчика: "О чем могла бы быть не написанная тобой книга". Вы отписываетесь в комментариях, я даю вам три названия книг вашего авторства, а вы у себя в дневнике описываете, о чем эти книги. Можно описывать и здесь, в комментариях. А то у некоторых дневники закрыты, а хотелось бы посмотреть, что вы там насочиняли. В ответ можете дать мне свои три названия - на чисто добровольных началах.

Мне от  Нефилимчика:

1. Последний из индоевропейцевПоследний из индоевропейцев. Ты подогрела мой нацизм, детка. Ниженаписанное может оскорбить ваши чувства. Я думаю, это будет роман о далеком двухтысячно-каком-то годе, когда белой расы не останется от слова совсем, зато будет вдосталь арабов, негров, монголоидов и кавказцев. ^^ И вот на этой планете в Иране рождается так называемая "белая бестия" - мальчик со светлыми волосами и серыми глазами. Родители его любят, потому что помнят времена, когда подобный тип внешности считался признаком благородства, но в школе пацана начинают травить. В общем, это роман о нелегкой судьбе подростка, которому не повезло отличаться от других. Забитого и закомплексованного сына родители приводят как-то в музей истории Ирана. "Смотри, - говорит мать, указывая на висящую на стене гравюру. - Эти люди пришли сюда много тысячелетий назад, и было время - весь континент дрожал перед ними. Они не заслуживают потомка, который их стыдится". На главного героя слова матери производят сильное впечатление. С тех пор каждый раз, когда ему хочется отвернуться, спрятаться, забиться в угол и разрыдаться там, гравюра неизвестного, тысячу лет назад жившего мастера встает у него перед глазами. Со временем парню начинает казаться, что за каждый свой шаг он вынужден будет отчитываться перед этими людьми. И постепенно он научается давать сдачи. Отвечать обидчикам. И с гордостью нести необычную свою внешность, становясь к концу романа весьма уважаемым и авторитетным человеком.

2. Трое в лодке, не считая оборотняТрое в лодке, не считая оборотня, или Хананейская легенда. Начало. Долина у холма Мегиддо, 3000 год до нашей эры. В один день на этом поле сходятся четыре человека, четыре воина, чтобы затем, восприняв эту встречу в чужом краю как судьбу, вместе бродить от войны к войне, продавая свои умения и превратившись в бессердечную бесчувственную силу, не имеющую склонности ни к добру, ни ко злу и являющуюся лишь послушным орудием в руках ханенейских царей. Один из четверых умеет излечивать смертельные раны, направлять стрелу так, чтобы даже самый неопытный лучник издалека поражал цель, умеет осушать озера и насылать на поля тучи саранчи. Он представляется остальным когда жрецом, когда чародеем - и легковерные люди принимают его слова за чистую монету...

3. 20 тысяч лье под землей20 тысяч лье под землей. Разбивая ноги в кровь и трепля волосы на горячем ветру, бродит Лилит по горам и долинам Преисподней. Сама ли она сюда пришла или сбросил ее гнев Всевышнего, ей уже и не вспомнить, ибо скитается много сотен лет, не зная солнца, без надежды когда-либо выбраться на свет и увидеть хоть одно разумное существо. И вот однажды, почти уже не верящая, будто на свете есть что-то кроме выжженных равнин и огненных озер, приходит Лилит к воротам золотого города...

***

От  Черепашка с рожками:

1. Мы вышли из пещеры...Мы вышли из пещеры... Я и мои сестры любим охотников, забредающих в ночи в гостеприимно распахнутый зев. Особенно молодых - старые-то, небось, слышали о пещере не раз и обходят ее стороной. Любим и искателей приключений - смелых, горячих, уверенных в собственной неуязвимости. Любим исследователей - наглых и грубых, по глаза иногда заросших густой черной бородой. С каким непочтением, с какой даже враждебностью спускаются они в земные недра. Любим монахов и отшельников, приходящих молиться в уединенную пещеру. Любим даже диких животных, спасающихся в наших владениях от дождя или града. Любим всех и никого не оставляем вниманием - с голода выбирать не приходится...

2. Личная переписка ТутонхамонаЛичная переписка Тутонхамона. Знакомьтесь, это Леха и Темыч, простые рязанские хакеры. Сейчас они на ваших глазах продемонстрируют свое мастерство - взломают страницу парня под ником Тутонхамон. Оцените, как ловко они подбирают пароль и как легко получают доступ к личным данным. Оцените также их остроумие: не каждый сможет оставить на стене такой едкий комментарий. Внимательно посмотрите, как они изучают личную переписку пользователя, - признайтесь, вам всегда хотелось читать сообщения своих знакомых. Особенное внимание обратите на то, как художественно-жутко ребята выплевывают кровь и саранчу в последней главе.

3. Дневник слона ГаннибалаДневник слона Ганнибала. Пятнадцатилетняя Аня покупает в канцелярском магазине новый дневник - старый она только что закончила вести. Надпись на блокноте "личный дневник" кажется девочке слишком унылой, поэтому она жизнерадостно дописывает к названию "слона Ганнибала". Постепенно Аня начинает замечать некоторые странности, но удлинение носа она списывает на собственную привычку врать на каждом шагу. Когда вместо голоса из горла ее вырывается трубный крик, Аня считает, что у нее проблемы со связками. Когда ноги ее становятся каждая толщиной с колонну, девушка думает, что пора худеть. И только когда Аня видит римскую армию у стен Карфагена, она понимает, что дописывать нужно было "дочери олигарха".

***

От  Sannur:

1. Солнце всходитСолнце всходит. Ночь перед казнью - сколько писали об этом времени, сколько рассказывали, сколько сочинили стихов и песен... Но кто описал рассвет перед казнью, когда призраки ночи растаяли, страхи ушли и на всем белом свете нет ничего, кроме солнца, чьи лучи льются сейчас через маленькое зарешеченное окно, до которого едва дотягиваешься на носках и которое кажется тем единственно важным, что осталось в жизни. На рассвете, когда уходят прочь безысходность и чернота, есть одна минута - всего лишь минута - когда узник может выбраться на волю через тюремное окно.

2. Все дороги ведут в МегиддоВсе дороги ведут в Мегиддо. Из города можно уйти - он никого не держит, и дорог в нем проложено бесчисленное множество. Хочешь - в Нагорье, хочешь - на финикийское побережье, хочешь - в Заиорданье, тебе достаточно только пожелать. В городе можно не жить - он никого не заставляет. Право слово, не всем по душе многолюдство и роскошь, выверенные, идеально прямые улицы, богатство и сытость горожан. Иногда кажется, что во всем этом нет души - может быть, так оно и есть. За стенами города можно умереть - он не зовет в последний путь, он слишком живой для этого. Но в город нельзя не вернуться - ибо он никого не отпускает.

3. КолокольчикиКолокольчики. Ярится, бушует зима. Вьюга заметает дом, снег стучится в окна, мороз лижет стены, ярко пылает очаг, но и он, кажется, не может разогнать воцарившегося вокруг холода. Нет более подходящего времени, чтобы избавиться от надоевшей падчерицы, думает мачеха. Принести из лесу букет колокольчиков и не возвращаться без цветов приказывает она ей, и девица идет в лес, покорная и обреченная. Но кто ищет цветы по лютому морозу? Выбившись из сил и так ничего и не найдя, падает она под дерево и засыпает мертвым сном. И чудится ей во сне голос - не мужской, не женский, красивый и страшный одновременно: "Я выпущу цветы из-под земли и снега - какие пожелаешь выпущу. Только взамен ты должна будешь отдать мне одну вещь..."

***

От  Ляо Чжай:

1. Сон невестыСон невесты. Дети, проклятые родителями, зачатые в церковные праздники или некрещеные, оказываются добычей дьявола, гласит легенда. Мать Марии была грубой, несдержанной на язык женщиной, во время родов заявившей, что, мол, не отказалась бы, чтобы ее дитя черти забрали. Сказала - и забыла. Ну, право слово, что там у чертей, других забот нет, что ли... Да и девочка у нее росла - сущий ангел, куда нечистому до такой добраться - рога обломает. Когда исполнилось Марии пятнадцать лет, родители решили выдать ее за Ганса, сына деревенского сапожника. В ночь перед свадьбой Мария провалилась в крепкий глубокий сон, и чудилось ей в этом сне, что за воротами дома роют землю черные кони с огненными гривами, и мрачное существо сходит с пылающей колесницы, стучит тяжелой рукой в ворота, ступает - и от жара его стоп трескается земля...

2. Агрессивные переговорыАгрессивные переговоры. Вы хотите научиться стоять за себя? Вам надоело, что вас оттирают потные тетки в очередях? Вас достали соседи по общественному транспорту, считающие вашу обувь платформой для стойки? Вас может обидеть любая малолетка на улице? Тогда эта книга для вас. С помощью данных в ней рекомендаций вы научитесь оттирать потных теток, топтаться по ногам в общественном транспорте и обижать малолеток!

3. Сестры молодого охотникаСестры молодого охотника. Междуречье Днепра и Дона, конец пятого тысячелетия до нашей эры. Родители Эмлы погибли, и обязанность выдать трех сестер замуж теперь лежит на Эмле. У него много добрых товарищей, и молодой охотник намеревается уже сосватать родственниц за них, но, оказывается, у девушек уже есть женихи, и этим женихам очень не по нутру пришлась затея Эмлы...

@темы: флэшмобы

Вот и дописана моя индоевропейская сказка. Текст ее можно посмотреть здесь, ибо выкладывать это где-либо, кроме Фикбука, мне, мягко говоря, стремно: в историчности "Рубедо" я не уверена от слова совсем. Отзывы можно оставлять там или тут, в комментариях, где удобнее, а если вам кажется, что написана бессюжетная, безыдейная, псевдоисторическая ерунда, лучше, наверное, написать в личку, благо, на Фикбуке это можно сделать и анонимно.

что имею сказать...Это, в первую очередь, история из жизни. Оформить ее в связный сюжет, чтобы не вышло, как в пресловутом анекдоте (- А что дальше-то? - А... разъехались...), у меня получилось, но не полностью, поэтому некоторые сюжетные линии могут показаться незавершенными, оборванными. И спрашивать: "Аффтар, что это было? О_О" бесполезно, ибо автор сам в непонятках, что это он там описал такое.

Я никогда особенно не верила в космические послания и произведения, которые даже их создатель не может объяснить, но, похоже, "Рубедо" относится именно к таким произведениям.

В общем, желаю, приятного прочтения.

@темы: Халиноми, сказки старой Европы, сказки

@темы: стихи и песни, Халиноми