Я сейчас читаю один источник периода Конкисты, и от истории его составления ору как сучечка. Вкратце она выглядит как-то так:

Король Испании: - Хм, надо бы получше разузнать о моих заморских владениях. Велю-ка я конкистадорам, которые там живут, чтобы написали мне каждый о своей провинции: кто и когда завоевал, чо там по климату, чо там по индейцам, все дела.

Приказ: *благодаря превосходной работе испанских чиновников, добирается до Америки через восемь лет*

Конкистадоры: *забивают хуй*

Король (губернатору): - ЧО СОВСЕМ АХУЕЛ УЕБОК Я КОРОЛЬ ИЛИ ГДЕ ВЫПОЛНЯЙ БЛЯТЬ

Губернатор (конкистадорам): - ЧО СОВСЕМ АХУЕЛИ УЕБКИ Я ГУБЕРНАТОР ИЛИ ГДЕ ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ КОРАБЛЬ В ИСПАНИЮ ШОБ К ТОМУ ВРЕМЕНИ ОПИСАНИЯ БЫЛИ У МЕНЯ ПРИДУРКИ БЛЯТЬ

Конкистадоры: *пишут на отъебись, пропускают половину вопросов, часть списывают друг у друга, прикидываются больными*

Их описания: *оседают в архиве и так никогда и не используются*

... Я гляжу, славные студенческие традиции имеют глубокие корни.

Услышала краем уха кусок рекламы: "Когда мы были маленькими, то не понимали, что книги лучше фильмов". Зацепилась за эту фразу и теперь расскажу вам, почему, на мой взгляд, книги не лучше фильмов. И не хуже. И почему их лучше вовсе не сравнивать.

Обычно сторонники мнения "книга лучше фильма" говорят, что у книги больше возможностей для всестороннего и глубокого охвата истории. В фильме, мол, таких подробностей, таких глубин чисто технически достичь нельзя. Это спорно, но допустим, что это так.

И тут встает другой вопрос: а всегда ли нужны эти подробности, эти глубины? Мне — совсем не всегда!

Когда я только знакомлюсь с человеком, я не хочу знать историю его рода до семнадцатого колена, список детских болезней, номер паспорта и карту шрамов. Я хочу понять в общих чертах, каков человек и сможем ли мы подружиться. С историями и персонажами ровно то же самое. Зачем мне знать подробности истории, о которой я пока даже представления не имею! Зачем тратить несколько дней на чтение книги, мир которой может оказаться мне чужим, если можно посмотреть краткую содержательную выжимку (фильм) и решить, хочу я знакомиться с миром и героями дальше, или хорош уже.

И если ответ "да, хочу" — о, с каким удовольствием я читала бы книги! Тут самое время всплакнуть над мечтой прочесть восемь историко-биографических романов о Шичининтай. Но если я посмотрела фильм и не захотела узнать больше — что ж, мы неплохо провели (а главное, сэкономили) время.

Книга для меня — как углубление отношений с тем, что понравилось мне раньше, по каким-то другим источникам — хоть по вдохновенным рассказам друзей, хоть по одноименному фильму, хоть по картинкам в Интернете. А вот кино — формат вполне подходящий для знакомства, мало к чему обязывающий, легкий и приятный. Не понравились друг другу — разошлись.

Потому я бы их не сравнивала.

она по мотивам "Инуяши", но вы этого даже не заметите

Жил некогда на острове Хонсю господин по имени Мацуока Ичиро – не то чтобы очень знатный, но и не простолюдин; не то чтобы очень богатый, но и не бедняк. У него был небольшой замок на холме, десяток деревень и маленькое войско, но земля его была так плоха, что никто не приходил в нее, и могущественные господа не видели в нем соперника. Иногда он заключал с ними союзы, чтобы затем разделить добычу, но никто не хотел иметь с ним долгих дел. Слава человека мелочного и сварливого закрепилась за ним, и, хоть соседи презирали Мацуоку, втайне он лелеял мечту о могуществе и богатстве своего рода, а там и об императорском троне. Потому к выбору будущей жены подошел крайне обстоятельно. Соседи, как уже было сказано, относились к нему без почтения и не стремились отдавать своих дочерей и сестер за столь малоуважаемого человека. Сколько ни пытался Мацуока жениться на знатной девице, все было без толку. Да ко всем бедам, словно в насмешку, привязался к нему один ушлый торговец шелком. Нимало не смущаясь, он сватал за Мацуоку свою дочь, Аризу, девицу весьма непривлекательную и дурного рода. Поначалу Мацуока велел гнать незваного гостя палками, но время шло, невесты все не находилось, а торговец был настойчив, и его слова нет-нет, да и преклоняли к себе слух господина.

А говорил он вот что. Когда Аризу только родилась, в храме ей было предсказано, что родит она трех сыновей. Первый будет от природы одарен и могуществен, самые свирепые мононоке не устоят перед ним, от него пойдет род славных воинов: тела их будут крепче самого прочного доспеха, ни стрела, ни меч, никакая сила не смогут их убить, самые страшные раны будут заживать на них, молва об их силе разнесется по всей земле. Второй сын станет великим полководцем и приведет под его, Мацуоки, власть обширные и богатые земли, и высокородные господа, прежде его презиравшие, склонятся перед ним. Третий сын вырастет удачливейшим из путешественников и в своих странствиях откроет удивительный мир, откуда рекой потекут к нему, Мацуоке, невиданные богатства и волшебные вещицы, подобных которым ни один человек, сколько бы земель ни обошел, никогда не видел.

читать дальшеВ конце концов, Мацуока прельстился сладкими речами и взял Аризу в жены, а с ней – богатое приданое, приготовленное обрадованным тестем.

Но то ли судьба, то ли бесчестный торговец, желавший поскорее сбыть дочь, посмеялись над ним. Одну за другой Аризу родила трех девочек, а сына у Мацуоки все не было. В ярости он хотел было казнить лживого тестя, но тот, нимало не смущенный, заявил:

- Разве не веришь ты небесной воле, господин? Или дочери не способны дать тебе все, что я назвал?

И много льстивых речей произнес он в тот день, и смягчилось сердце Мацуоки, и отменил он свой приговор. Ну как дочери повзрослеют и вправду принесут ему богатство и славу?

Но и здесь не суждено было сбыться его надеждам. Старшая дочь, Джанко, выросла красавицей и вправду с рождения была одарена духовной силой. Она сделалась знаменитой мико, и самые страшные демоны в страхе бежали от ее стрел. Но никакой род не пошел от нее: избрав путь служения, она так и не вышла замуж, а если бы даже и вышла, утратила бы свою силу.

Средняя дочь, Сенкано, «принадлежащая войне», несмотря на свое имя, не годилась в полководцы. То была ласковая кроткая девица с чарующим голосом и ловкими руками, но что были Мацуоке ее песни и рукоделия.

Младшая дочь, Котоун, и вовсе росла дурнушкой, больше остальных походя на мать. Рассеянная и мечтательная, она могла заблудиться даже в саду, что уж говорить о дальних странах и невиданных островах.

Словно мало было разочарований, родился у Мацуоки сын, Мицеру, но недолго радовал он родителей. Мальчик хромал с тех пор, как научился ходить, и славным воином ему не суждено было стать.

Много огорчений доставили Мацуоке его дети, и дня не проходило, чтобы не сетовал он на дурную жену, лживого тестя, бесполезных девиц да хромого сына. Но и на этом злая судьба не оставила его – и вскоре лишился Мацуока всех своих дочерей.

Джанко услышала о могучих демонах-людоедах, обитавших в долине Раймей, и отправилась сразиться с ними. Но не сумела их одолеть, и видели люди, как унесли ее громовые братья на облаке в страшный свой замок. В замке том женщин ждала ужасная участь: либо старший из братьев, Хитен, пожирал их, либо младший, Мантен, сдирал с них кожу и делал из нее целебные снадобья.

Сенкано вышла замуж в соседнюю провинцию, но быстро овдовела и, спасаясь от войны, ушла на далекий север. Но и в этом глухом краю война настигла ее: в северных горах огромное войско преследовало дурной славы наемников Шичининтай, и шли и те, и другие, уничтожая все на своем пути, и не было несчастной Сенкано никакой возможности уцелеть.

Котоун ушла со служанкой в город, и через три дня служанка вернулась одна и все твердила, что госпожа пропала, стоило ей отвернуться, и так и не воротилась, и нигде не нашли ее.

Великое горе охватило тогда Мацуоку, ибо, как ни досадовал он на дочерей, а все же любил их. И с тех пор пребывали они с женой в глубокой печали, всю любовь обратив на сына, и проклял Мацуока каждый из тех дней, когда сетовал на дочерей и бранил жену, но слишком поздно было его раскаяние. Видя печаль родителей, Мицеру как мог пытался утешить их, но его слова не могли затянуть ран их сердец, и даже время не смогло бы полностью исцелить их.

Но вот явился к Мацуоке торговец шелком, тесть его, и говорил так:

- Что плачешь ты о своих дочерях, ведь не исполнили они предсказанного! Знай же, что не умерли они, но заронили семя будущего величия, и скоро даст оно плод, как и было обещано.

И, хотя старик был лжив и хитер, опечаленный Мацуока поверил его словам – и небеса сжалились над ним и вернули что отняли.

По холодной весне явилась к нему Джанко. На грозовом облаке летела она, и полы ее кимоно терялись в туманной дымке. На руках у нее был младенец с алыми, точно рубины, глазами, а за спиной вился маленький демон-дракон. Демон называл ее госпожой и обращался к ней с великим почтением. Он назвался Корю и рассказал Мацуоке невероятную повесть. Выходило по его словам, что старший из громовых братьев прельстился красотой Джанко и не сожрал ее, но сделал своей наложницей. И, поскольку она была умна и горда и Сотен, самой юной из демонов грома, заменила мать, сердце господина все больше склонялось к ней, ибо воистину могущественнейшие из демонов не могли соперничать с ней в силе духа. Тогда господин женился на ней, и в этом браке родился сын, Изаму, чудесное существо, соединившее в себе природы демона и человека. Ни человечье оружие, ни колдовство, предназначенное изгонять демонов, не могли повредить ему, и госпожа ждала второе дитя.

Услышав это, Мацуока вознес хвалу небесам и был с дочерью так любезен и ласков, как никогда не бывал прежде. И, хотя Джанко опечалилась, узнав, что сестер ее, видимо, нет в живых, она рада была видеть отца, мать и брата, и впервые за много месяцев сердце Мацуоки утешилось.

Но на этом не истощилась милость небес. Не успела смениться луна, как пришла к нему Сенкано. Семнадцать лет было ей, но выглядела она вдвое старше и больше не пела, и Мацуока боялся спрашивать, что пришлось ей вынести в далеком краю, и окружил ее заботой и любовью, чтобы поскорее забыла она о своих страданиях, ибо больше всего на свете желал вновь услышать ее песни. И проклял Мацуока имя средней дочери, уверенный, что оно принесло ей столько несчастий.

Но злая судьба, видно, не желала оставить ее. Словно хищники по кровавому следу, явились за ней наемники Шичининтай. Они звали ее звездой их удачи, и рассказ их был не менее дивным, чем поведанный Корю. Скрываясь в горах, будто дикие звери, они сотнями убивали преследователей – но избавиться от них не могли. Объединенным войскам удалось бы, верно, загнать их в ловушку и обезглавить, если бы не добрая женщина, укрывшая их в тайной пещере в скале. По ночам наведывалась она в убежище, приносила еду, и воду, и лекарственные травы, которые сушила с лета, и так спасла их. Через некоторое время она перестала приходить, но усилия ее не пропали втуне: им удалось оборвать свой след.

Так, зная лишь имя ее отца, Шичининтай пришли к нему и просили отдать Сенкано. Мацуока, однако, решил, что ни посулы, ни угрозы не заставят его выдать дочь без ее на то воли, и хотел обмануть наемников, отправив их по ложному следу, но Сенкано сама вышла к ним, и радостной была эта встреча.

Тогда Шичининтай спросили, чего он хочет за нее, и Мацуока думал ответить, что ничего не примет от них, а желает лишь, чтобы дочь его была счастлива. Но вспомнились ему слова старого торговца, и Мацуока сказал так:

- Войско мое малочисленно, а владение невелико. Соседи презирают меня и не хотят иметь со мной дел. Хочу, чтобы сделались мне покорны, хочу властвовать в их землях. Как поможете мне – Сенкано уйдет с вами.

На том договорились, и принял Мацуока Шичининтай в своем замке как желанных гостей, и Сенкано снова пела, и сердце его радовалось, и самые раны утраты затягивались на нем.

Вскоре сбылось и третье предсказание Аризу. В золотой час рассвета явилась в отцовский дом Котоун, и рассказ ее был невероятней всего, что Мацуока слышал до этого. Она говорила, что упала в сухой колодец в лесу и оказалась в удивительном мире. Говорила о железных птицах в небе и железных змеях, что проглатывали и выплевывали людей. Говорила о подземных дворцах и разноцветных огнях, горящих в ночи. Мацуока обнимал ее и убеждал, что верит, несомненно верит ее сказкам, хотя в глубине души считал, что несчастное его дитя вовсе обезумело от своих мечтаний.

Тогда Котоун достала из рукава короткий тупой шест – не из дерева, не из железа, не из кости, не из камня – легкий, как веер, и движением пальца зажгла на его вершине белый огонь. И смотрел Мацуока на этот огонь с удивлением и страхом, и Котоун подарила ему дивную вещицу, и волшебный свет внутри нее не нуждался ни в огне, ни в масле и не гас даже под водой.

Много счастливых дней провел Мацуока со своими дочерями, и, хотя сбылись слова старого торговца, ему не было в том большой радости. Без воинской мощи, могучих потомков и волшебных вещиц они были бы ему так же дороги, и сердце его впервые за много лет обрело покой.

Но минули беззаботные дни, и каждую из его дочерей вновь призвала ее судьба. Джанко вернулась в долину Раймей к грозному своему семейству; Шичининтай, отвоевав за Сенкано, забрали ее с собой; Котоун, распрощавшись с родными, вновь отправилась в манивший ее дивный мир.

Так сбылось предсказание, сделанное Аризу, и вскоре стал Мацуока богатейшим и величайшим среди князей острова. Не в родстве с демонами заключалось его богатство, не в обширных завоеваниях и невиданных сокровищах, но в детях его, ибо без их силы духа, милосердия и тяги к неизведанному ничего не имел бы Мацуока.

Сын его также вырос – и стал прославленным воином. В верховой езде и стрельбе из лука не было ему равных. Повзрослев, Мицеру отправился наместником в одну из отцовских провинций и показал себя правителем мудрым и справедливым, гордостью отца и радостью матери.

Он искренне почитал родителей и любил сестер и их детей, и так возвысился род Мацуоки Ичиро и обрел могущество и славу.

снова Шичининтай и экзистенциальное фуфло, проматывай# Вспомнила, что Пушистик четыре года назад переводила мне аудиопослание сейю Банкотсу и Джакотсу. Сегодня перечитала перевод и недоумеваю: то ли Пушистик ошиблась, то ли сейю Джакотсу, Орикаса Аи, впала в ересь. Джакотсу, без сомнения, обаятельный герой, но называть его милым и невинным дурачком, а его жестокость — происходящей от грусти, по-моему, немного неразумно. Понятно, что, когда тебе кто-то нравится, ты хочешь оправдать его (или себя?). Но разве может всякий смотревший "Инуяшу" считать Джакотсу невинным и глупым? Это жестокий умный человек, сражавшийся на равных с сильнейшими демонами. Большинство рассуждений о его недалекости основаны на эпизоде, где он тупит с простейшей арифметикой. Но там, полагаю, сказывается отсутствие образования, а вовсе не низкий интеллект. Образ дурачка может создавать еще привычка Джакотсу говорить все, что думает, и вгонять окружающих в ступор. Но и эта привычка — не свидетельство глупости. Так же вела себя Луна Лавгуд, один из мудрейших персонажей Поттерианы. Джакотсу, скорее всего, слишком непосредственен и далек от норм приличия, гласных и негласных.

Предположение о его невинности — штука более неоднозначная. В определенной степени невинность присуща всем Шичининтай. Если вспомнить, святая земля вокруг горы Хакурей, способная очистить любой грех, создавала крайне некомфортную атмосферу для грешных людей и совершенно невыносимую — для демонов. Шичининтай, хотя знали, что находятся на святой земле и демоны не могут их там преследовать, так и не поняли, почему плохо себя чувствуют, пока Банкотсу не сказали об этом прямым текстом. Более того, Мироку на горе Хакурей не мог даже пощупать задницу своей возлюбленной, его тут же парализовывало. Шичининтай же прекрасно сражались, лгали, шантажировали, похищали детей и делали прочие неприглядные вещи, Джакотсу даже делился с Инуяшей своими эротическими фантазиями. Полагаю, все это они могли делать потому, что, в отличие от Мироку, не сознавали своей порочности. Говоря языком христиан, не ведали что творят, а цитируя АйКотику, "не забивали головы этим экзистенциальным фуфлом". В определенной мере это говорит о невинности героев. Ведь осознанное злодеяние всегда считалось грехом более тяжким, чем неосознанное, и чем выше степень сознательности, тем тяжелее грех.

Однако никого из Шичининтай я не могу назвать совсем уж невинным. Они в полной мере сыновья своей эпохи, а эпоха была та еще.

Я не люблю как демонизации, так и романтизации героев, а оправдывать Джакотсу (и любого из его товарищей) вовсе не вижу смысла. Шичининтай ведь и не были заявлены как беспросветные злодеи. Может, это не самые достойные из людей, но все же люди, в сердцах которых сосуществуют жестокость и сострадание, алчность и любовь, гордыня и жертвенность. Разве этого недостаточно, чтобы их любить? Разве нужно оправдывать жестокость, которая происходит скорее из упоения собственной силой, чем из некой эфемерной печали?

# Редко, но все же встречаю в своих текстах посыл, который при написании в них не закладывала. Перечитала пятилетней давности "Десять тысяч дней Хирадо Маро". В конце рассказа Маро, страдая от обострения болезни, полагая, что настал ее смертный час, едет на поле боя в надежде погибнуть от шальной стрелы быстро и без страданий. И вот, среди всех чувств, которые она испытывает, впервые оказавшись на войне, проскальзывает наряду с другими "я хотела видеть Шичининтай". Когда я это писала, думала так: человеку в незнакомой обстановке естественно хочется встретить тех, кого он лучше знает, и держаться их.

Но перечитав рассказ сейчас, я подумала: кого она там собралась держаться, она же хочет умереть! И желание видеть Шичининтай обрело для меня другой смысл: Маро искала в них утешения.

Ну, что ж, сегодня я взяла себя в руки и доела кактус, сиречь дочитала арку Шичининтай в манге, чтобы ругать ее не голословно. Но начать хочу издалека, вспомнив свой пост многолетней давности.

Как-то девятого мая шла я по улице, и откуда-то играла песня "Три танкиста". Ну, знаете, где "на траву легла роса густая, полегли туманы широки". Всю жизнь я думала (и так мы заучивали в школе), что дальше поется "в эту ночь решили самураи перейти границу у реки". Однако в песне, которая до меня донеслась, никаких самураев не было, была "вражья стая". И вот эта замена слов напомнила мне об одной черте советской идеологической практики, начавшей проявляться примерно с тридцатых годов. Если раньше партийная оппозиция и все, кто не был согласен с генеральной линией, изображались в массовой культуре карикатурно, но узнаваемо, то с порубежья 1920-1930-х гг. образ врага потерял человеческие черты. Враг превратился в безликую "стаю", можно было видеть, как на плакате советский политический деятель (как бы не Ежов, но боюсь соврать) сжимает в руке клубок змей, которые олицетворяют "врагов народа". Преподаватель рассказал нам тогда, что подобный прием использовался сознательно: куда проще ненавидеть врага и куда легче расправиться с ним, когда не видишь в нем человека, когда он представлен в виде клубка змей, черной тучи, безликого зла, неодушевленного препятствия.

... и госпожа Такахаси отиспользовала этот прием до совсем уж невменяемого состояния. Я слышала мнение, что манга в силу своей неотцензуренности обычно куда жестче и многогранней аниме. Что до "Инуяши", то манга и вправду жестче. К уже описанным в позапрошлом посте вещам добавились расчлененка и сиськи. Но многогранней — нет! Арка Шичининтай во много раз беднее своего анимационного воплощения, в основном, потому, что сами Шичининтай явились как раз тем обезличенным препятствием, которое героям надлежало устранить, желательно без сильных душевных терзаний. Все, что делало их людьми, в манге отсутствует. Отсутствуют счастье и горе, скорбь и сострадание, самопожертвование и широта души, страхи и колебания, жизненная философия. Отсутствуют воспоминания о прежней жизни — зачем? Ведь у врага нет прошлого, и человеческого сердца у него нет, и лица, и имени, и не любит он никого. Он здесь лишь чтобы тебе мешать, так убери его поскорей и иди дальше. Иначе мало ли, вдруг ты увидишь в нем человека и заколеблешься, неловко выйдет, все-таки герой.

Работа аниматоров по возвращению врагам (не только Шичининтай) человеческого обличья выглядит почти подвигом. С пониманием, что у твоего врага есть лицо и имя, ценности и цели, что его кто-то любит и он любит кого-то, ты обнаруживаешь внезапно, что его не так-то легко убить. Потому и понятны фактически отсутствующие в манге колебания Инуяши: он видит перед собой людей, и ему трудно просто смести их с дороги. Но дело не только в том, что видит Инуяша — ведь половины сцен с участием Шичининтай он наблюдать не мог — дело в том, что видит зритель. А зритель видит, что враг — нежданно! — тоже человек, а не безликое зло, как его учили, и к каким выводам это его приведет — бог весть. Но, возможно, заставит задуматься.

здесь снова "Инуяша", проматывайтеВообще это размышление началось с жирного косяка матчасти — одежды Шичининтай. Можно было бы списать лень аниматоров на распространенную традицию рисовать героев постоянно в одной одежде, если бы не тот факт, что Ренкотсу и Джакотсу переоделись, когда их шмот пострадал в боях. Зато неубиваемым средневековым шмоткам ничего не сделалось за десять лет в могиле — только песочек отряхнуть и можно носить дальше. Понятно, что история с поиском одежды, не оставь ее за кадром, могла бы повысить рейтинг арки, но... было бы куда повышать.

- куча трупов и литры кровищи;
- жестокое обращение с детьми: убийство, попытка убийства, похищение;
- психические расстройства;
- обнаженная натура;
- попытка изнасилования пятнадцатилетней девушки;
- гомосексуальные домогательства...

... я ничего не забыла?

Притом удивительно, что при списке, который впору предъявить "Игре престолов", арка умудряется выдержать рейтинг PG-13, максимум PG-15, и остаться в рамках жанра подростковой сказки. Для этого нужен, безусловно, талант, и, видно, рейтинг создается не количеством и разнообразием пиздеца, а акцентами, которые расставляет автор, чувствами, которые он стремится вызвать, настроением, которое хочет создать. "Инуяша" в целом — история мягкая и деликатная, это легкая романтика начала двухтысячных, девичьи мечты, красивая сказка. Это история любви и дружбы, долга и милосердия. И, хотя в ней полно жестокости, вся она смягчена общим настроением картины и оттого не оставляет по себе тяжести и отвращения, а лишь сострадание.

Долго не писала, потому что не знала, как написать, но вот: я снова упоролась "Инуяшей" и конкретно аркой Шичининтай. Это будет уже третий раз в моей жизни, и оба первых раза эта упоротость принесла мне нехилые жизненные перемены, посмотрим, что ждет сейчас.

А пока происходит вот что. В начале месяца я пробовала пить тонизирующие средства, потому что я по жизни сонная амебка и постоянно хочу спать. Даже когда я хочу кушать или смотреть видосики с Ютуба, я хочу спать. И вот пила я элеутерококк, иии... ничего не происходило. Спать хотелось по-прежнему, иногда даже физически трудно было встать с дивана. Сейчас же упоротость как будто вдыхает в меня силы: мне легко просыпаться (пожалуй, даже слишком легко, можно было бы спать подольше), я могу часами ходить, и у меня не устают ноги, чувствую себя батарейкой-энерджайзером, эдак исхудаю к весне.

И вспоминается мне моя героиня времен второй волны упоротости — госпожа Хирадо Маро. Она тоже болела, у нее тоже были проблемы с тонусом хотя бы потому, что болезнь не позволяла ей глубоко вдохнуть. И вот, повстречавшись с Шичининтай, она со временем избавилась от своей болезни, потому что эта встреча сконцентрировала в ней столько жара, что душащий ее обруч оставалось только разрубить. Чувствую себя ею. Если проснувшиеся во мне силы восстановят не только нервную систему, но еще иммунную и гормональную и вообще весь регуляторный треугольник, будет шикарно, мечтать не вредно.

На волне упоротости я начала писать продолжение "Десяти тысяч дней", и, хотя там уже двадцать страниц (больше, чем в моем диссере, лол), оно настолько упорото, что я показываю его только друганам в личке. Хотя бы потому, что оно базируется на хэдканонах, которые нужно сначала объяснить читателю, а делать это в художественном тексте я не хочу (ничего стремного, мне лень просто). У меня даже названия этого текста нет, на компе он лежит как "Маро и Шичининтай". Суровый средневековый хэппи-энд, история любви.

И, как когда я писала первую часть, у меня появились собственные саундтреки к фанфику — не те песни, которые ассоциируются с героями и событиями, а те, под которые мне в кайф придумывать подробности сюжета. Если для "Десяти тысяч дней" это были "Штурмуя небеса" Луны, "Bad romance" Леди Гаги и молдавская колыбельная (для сцены, где Маро бухает с Шичининтай, и того, что было после), то сейчас это голимая попса с очень... э... спорными текстами, но зажигательной музычкой. Весь плейлист перечислять не буду, скажу только, что там есть Монеточка и песня про лабутены.

Не сказать, что эта арка меня целой жизни научила, но точно определила многие мои предпочтения на почти десять лет вперед и, возможно, будет определять дальше. Прекрасные, прекрасные образы, и прекраснее всех — Джакотсу. В школьные годы, будучи девушкой довольно традиционных взглядов, я не оценила его по достоинству, сейчас же глаз не могу отвести. Возможно, потому, что за ним не стоит никакого архетипа, я не могу сказать, что кто-либо из известных мне персонажей мировой культуры похож на него. Может, если покопаться в аниме, и удастся найти подобных героев, но европейской культуре этот образ чужд. Сердце весны, вечное лето, женщина, мужчина и ребенок в одном лице, но больше все-таки мужчина (и я воспринимаю его как мужчину, ибо я из тех жутких людей, которые за истину в последней инстанции принимают паспортные пол и возраст). Он может выглядеть как женщина, но все это внешнее, все это наносное. Обрежь ему волосы, переодень, умой — кто назовет его женщиной? Время от времени женскость сходит с него, как старая кожа, и я вижу перед собой человека жестокого и легкомысленного, бескорыстного и жизнерадостного, с широкой душой.

В школьные годы мне важно было знать, что "Инуяшу" писала женщина. Мужчина, думала я, вложил бы в образы Шичининтай весьма незатейливый смысл: они были бы очередным препятствием на пути главных героев, и значение имела бы только сила их оружия. Женщине, думала я, это было бы не так важно, она вложила бы другой смысл, более человечный, возможно. Что ж, мангу действительно рисовала женщина, и пять лет назад я прочла первоисточник. Ну, попыталась прочесть. И поняла, что мне пора отходить от творческого сексизма. Кто действительно превратил Шичининтай в практически обезличенное препятствие, так это госпожа Такахаси. По сравнению с первоисточником работа аниматоров выглядит как подвиг человека, взявшего грязную породу и выгранившего из нее бриллиант. Зачастую без слов и объяснений, одними образами они умудрялись передать важнейшие вещи. И, хотя некоторые части арки вызывают у меня вопросы по матчасти, я не устану повторять, что аниматоры "Инуяши" — боги.

Кортес (из второго письма императору Карлу V): "... и каждый из них в отдельности подходил поговорить со мною и, приблизясь, совершал церемонию, у них принятую, — касался рукою земли и целовал ее, и я стоял и ждал почти целый час, пока каждый из них не совершил эту церемонию".

Рандомная бабка в поликлинике: ААХАХАХАХА ВСЕГО ЧАС ЩЩЕНОК

Странные отношения складываются у меня с лайф-коучингом (кто не знает: это такая работа, где одни люди рассказывают другим людям, как им лучше жить — в определенной области или вообще). Ничего против лайф-коучинга я не имею: умный человек возьмет то, что покажется ему интересным, и не станет слепо следовать всему сказанному. Однако в моей жизни есть много вещей, к которым я отношусь неплохо, но на практике у меня с ними не складывается. Среди них минеральное масло, огонь, собаки, ну, и лайф-коучинг собственно.

Особенно печально все с модными нынче вебинарами. Так как вебинар при должном техническом оснащении может организовать любой, в Интернете просто тучи этих лекций самого разного качества. Темы нередко выглядят интересными, но, когда я начинаю слушать, мне почти всегда приходится делать над собой усилие, чтобы не выключить. На канале Ольги Остафийчук осенью проходил цикл вебинаров про женственность, стиль, психологию, здоровье и вот это все. Интересные, казалось бы, темы, я скачала себе почти все лекции и... до сих пор не могу осилить их дальше начала. Не скажу, будто несут какой-то бред, но я постоянно чувствую некое внутреннее сопротивление, даже отвращение — и к манере вести разговор, и к некой категоричности говорящих, и к посылу, который подсознательно читается: какие вы есть, вы так себе. Чтобы стать не так себе, нужно менять не только свою жизнь, но и самих себя. Этот посыл мне совершенно не близок, ибо не трожь руками творение Бога, жизнь мы должны строить под себя, а не себя под жизнь.

Но не могу не сказать о тех вебинарах и лекциях, которые мне нравятся (и по темам и манере проведения пересекаются с лайф-коучингом). Это обычно передачи более высокого класса, на которые приглашают обученных специалистов в той или иной области: врачей, культурологов, историков и так далее. И вот такие передачи мне действительно интересно смотреть и слушать. Во-первых, потому, что человек говорит не только от своего имени, но и как представитель своей профессии, а значит, в некотором роде возрастает его ответственность за сказанное (от своего имени можно напиздеть что угодно). Во-вторых, большинство известных мне серьезных специалистов лишены категоричности: научное мировоззрение учит сомневаться, предполагать, оценивать осторожно, допуская неполноту данных. В таких выступлениях меньше осуждения, меньше зачесывания под одну гребенку, которое в лайф-коучинге очень часто проскальзывает мимоходом.

А спонсор этого поста — очередная неудачная попытка послушать о женственности, творчестве и самореализации. Семь минут мучений — и я вернулась к своим лекциям про палеолит, ну нахер.

Вы знаете, что делать.