Мои дед и бабка, во всяком случае, с материнской стороны, были в годы ВОВ еще подростками и какого-то серьезного участия в ней не принимали. Ну, разве что бабушка была блокадницей из Ленинграда и всю жизнь потом имела целый список хронических заболеваний ЖКТ. Тем не менее, дожила до 91 года и до самой смерти сохраняла бодрость и трезвый ум. Благодаря ей, у нас в семье сложились определенные кулинарные традиции, чтобы даже человек с букетом болячек мог вкусно покушать. Поэтому в целом я привыкла к куда более пресной и, если можно так выразиться, диетической пище, чем во многих других семьях. Надеюсь, это однажды благотворно скажется на здоровье, во всяком случае, на фигуре сказывается благотворно.
Родители бабушки умерли от болезней еще до начала войны, так что здесь кулстори не будет. А вот мой прадед, Селезнев Павел Никитич, был в то время офицером-пограничником. Дошел до Берлина, потом некоторое время служил под Берлином и в лагерях, где содержали пленных немцев. В частности, был политруком в лагере, где содержался Паульс. Паульса, скорее всего, держали в отдельном помещении, а не в общем бараке с остальными пленными. Дед рассказывал, что он, будучи еще пацаном и приходя к отцу на работу, даже видел этого Паульса.
А сестру прабабушки сожгли в каком-то белорусском селе, которых без счета в те годы погорело.
На этом кулстори заканчиваются. Мои предки с отцовской стороны были московскими евреями, похоронены в Москве же, поэтому есть подозрение, что война их особо не коснулась. Как бы то ни было, мы с отцом не слишком близко общаемся, чтобы глубоко копаться в этой теме.
Такие дела. С праздником и все такое.