Не считать анонсом, считать пояснением к теме поста!

У меня была и до сих пор не исчезла мысль написать об ацтеках повесть. Поначалу я думала окунуться в 16 век и написать слабоальтернативную историю об испанке, которую выдали за Куаутемока, так сказать, во скрепление мира. Но как закончить эту историю - а значит, и самого ее смысла - я так и не поняла, поэтому отложила идею в долгий ящик.

Затем у меня возникла новая мысль. Я захотела рассказать об уже очень сильно альтернативной Мексике наших дней. О том, что бы она собой представляла, если бы 90% индейцев не умерло от европейских болезней, а следовательно, численность их осталась такова, что у испанцев просто физически не получилось бы их растворить. Таким образом, мезоамериканская цивилизация, пусть и с европейским влиянием (ну, а кто его избежал?), продолжает существовать, и Мексика представляет собой не столько страну метисов, сколько лоскутное одеяло из множества индейских народностей, которым была, в общем, и до Кортеса. И вот девушка из народа пурепеча едет в Теночтитлан, чтобы выучиться на храмовую танцовщицу. Такая себе сериальная стори о простушке из провинции, жаждущей покорить столицу. Но, как говорится, есть один нюанс.

У этой истории больше шансов быть написанной, так как я знаю, чем ее закончить. И для нее мне нужно было изучить ацтекский религиозный календарь, хотя бы поверхностно (ибо к двадцать первому веку там многое должно было поменяться, но хотя бы основные вехи я для себя хотела уяснить). И, похоже, я забыла, с кем имею дело, потому что сегодня, читая о празднествах каждого месяца, я сидела с лицом лица. Тут не то что детали должны были поменяться, а ритуал - смягчиться, тут надо просто нахуй все переебать, потому что такие формы культа и даже такой моральный посыл в наши дни существовать не могут. Только единичные даты и периоды религиозного календаря я могла бы сходу адаптировать под 21 век, все остальное явно должно было пережить серьезную трансформацию, над которой еще надо будет подумать. Что неожиданно и неприятно, ибо я надеялась быстро пробежаться по календарю и понять, че писать об этой стороне жизни героини. Хотя чего я ждала от ацтекской религии, кроме кровавого пиздеца, если так подумать.

Вот завтра, например, у меня день рождения, и завтра начинается (плюс-минус) тринадцатый ацтекский месяц тепеиуитль, "пиршество гор". И лучше бы вам не знать, чем пируют горы, господа.

Возник вопрос, которым я раньше никогда не задавалась, а стоило бы.

В "Императоре Карлосе" есть очень тронувшая меня сцена, простите, пыток Куаутемока. Но тронула она меня не из-за пыток, я не садист, не подумайте. Там вообще интереснее смотреть не на Куаутемока, а на Кортеса. Как он сначала пытается решить дело миром, и обращается к пленнику мягко, и пытается поймать его взгляд, а Куаутемок отворачивается. И вот когда Кортес понимает, что ничего не добьется, он тяжело вздыхает (тут впору сказать, мол, вздох был так тяжел, что пробил пол на три этажа вниз), а дальше его лицо каменеет и не выражает вообще ничего, и он руководит пыткой с этим самым оледеневшим выражением.

И как же мне это знакомо, черт возьми! Я даже могу плюс-минус догадаться, что Кортес в этот момент чувствовал. У меня самой, вероятно, становится такое лицо (во всяком случае, так оно ощущается), когда я пыталась избежать неприятного дела, просила об одолжении, снисхождении или пыталась неформально подойти к вопросу, а мне отвечали сурово и жестко, дали понять, что я не получу помощи, или давили формализмом. Тогда я вполне могу собраться, отставить эмоции и сделать что от меня требуется.

Но знаете, не помню кто сказал, что мужчину суровая жизнь закаляет, а женщину ожесточает. Я бы не назвала свою жизнь слишком суровой, но, черт возьми, почему я вообще в этой истории понимаю Кортеса?

Раз уж сегодня день психоанализа, загоню еще одну темку.

Я поняла, почему меня так раздражает подход к Конкисте как к "злобные испанцы ушатали прекрасную мезоамериканскую цивилизацию, которая подарила бы миру много ценного, если бы не чья-то жажда золота". Во-первых, потому что это похоже на повесточную муть, ведь сейчас модно чморить колонизаторов. Во-вторых, говорящие так будто бы забывают, что это не испанцы, а мезоамериканцы под их руководством сами свою цивилизацию ушатали. И если забыть об этом, то обесценивается то главное, из-за чего я полюбила ацтеков.

Не всегда я могу определить, что именно в новой фиксации послужило спусковым крючком, но в случае с ацтеками все довольно однозначно.

Вот представьте. Есть жестокий человек, который угнетает других людей. Или жестокий народ, который угнетает другие народы. Одного этого факта мало, чтобы сложить мое к нему отношение, и все определяется тем, как ведет себя человек или народ, когда приходит час расплаты. Если он начинает трястись, скулить и надеяться, что это не за ним, - одно дело. Значит, это просто трусливый садист, в глубине души боявшийся наказания. А если он не боится, не ждет и не ищет себе пощады, как сам не щадил других, яростно сопротивляется и отстаивает свою правоту - это в корне меняет дело. Значит, и до этого человек или народ не просто так за чужой счет развлекались, а проводили какие-то свои взгляды, которые готовы защищать. Значит, не конченные уебки, а просто, ну, придерживались спорной точки зрения. Но ведь точку зрения можно поменять.

И именно это - что ужасные ацтеки, сами других не щадившие, не ждали пощады к себе и, даже понимая, что преимущество не на их стороне, видя, что против них восстала вся Мексика, предпочли довести дело до полного разгрома, а не сдаться - это в течение буквально полутора суток пробило мой лед и стало причиной новой фиксации. Все остальное, что я о них узнавала, могло нравиться мне, могло - нет, могло оставить равнодушной, но отношения к ним уже не меняло.

Котаны, в пятницу мой день рождения. И я подумала: если вам нравлюсь я и мои приколы, или вас от них тошнит, но вы все равно решили порадовать невъебенную кисоньку, можете подарить мне электронный сертификат Озон.

Или Вайлдбериз, если там так можно.

Торжественно обещаю, что потрачу все деньги на какую-то дичь.

Адрес почты: [email protected].

По ощущениям с ацтеками я вышла сейчас на плато и ровное горение. Того болезненного напряжения, ненасытимого голода и лютой тоски, которые бывают в первые месяцы фиксации, уже нет, чему я не могу не радоваться. Теперь, по идее, такое состояние должно продержаться ближайшие полтора-два года, а потом придет другая фикса - и колесо завертится заново. Люблю иногда помечтать о том, где бы я с моим трудолюбием и талантом была сейчас, если бы любила всю жизнь что-то одно, а не прыгала каждые пару лет в новый угол.

У меня есть перед глазами хороший пример - моя сестра. В детстве фиксациями мы страдали обе (хотя в те годы еще не страдали, а скорее наслаждались). Но в седьмом классе она нашла свою страсть на всю жизнь - Японию - и вот уже лет шесть живет там, преподает английский, вышла замуж за местного, родила двоих детей. В плане дарований и трудолюбия я ничем сестре не уступаю, но еще не нашла своего места в жизни и той самой любви на всю жизнь. И если вам сейчас захотелось сказать, что ну и не надо, ведь это так прекрасно - каждые пару лет любить что-то новое, то погодите.) Люди, конечно, разные, но меня такое раздергивание весьма утомляет. Я человек консервативный и спокойный, склонный к долгосрочному планированию, мне все эти страсти скорее мешают, чем радуют.

Тут вспомнила еще пару моментов на тему фиксаций, хочу поделиться. Может, у вас тоже так бывало, если вы ими страдаете.

Например, фиксации принуждают к предельной честности с собой (во всяком случае в том, что касается их самих, но потом этот навык можно перенести и на другие сферы жизни). Мы с сестрой жили в Гомеле, это областной центр на юге Беларуси. Сейчас тут Озон, Вайлдбериз, Яндекс.Такси и цивилизация, но двадцать лет назад это была дикая пустошь, где катались перекати-поле и выл ветер. Не так-то легко здесь было найти себе что-то по душе, особенно если ты ребенок и освоенная тобою территория ограничена ближайшими кварталами. А вот наш отец жил в Москве. Мне тогда казалось, кажется и сейчас, что в столице величайшей на земле страны можно было отыскать что угодно. Когда я или сестра начинали увлекаться чем-то новым, мы ждали звонка отца, чтобы сказать: привет, пап, меня проперло по Исландии, Египту, Жанне д'Арк, сибирским длинношерстным кошкам, нужное подчеркнуть, не мог бы ты в следующий раз привезти какие-нибудь материалы по ним.

Но нужные материалы отец привозил не всегда. Часто случалось так: ну, я взял книги по Норвегии, по Исландии не было, но они же родственны, и те и другие северные германцы. Я, как вежливый ребенок, благодарила, но знала точно: как бы условные Норвегия с Исландией ни были близки, проперло-то меня по Исландии, и книги мне нужны о ней, и никакие другие моего голода не утолят, и маленький исландский разговорничек лучше громадных томов норвежской истории. Норвегия с Исландией приведены в качестве примера, я ни по одной из них не упарывалась. К отцу никаких претензий, он правда старался, однажды, помню, привез мне книгу о Жанне д'Арк, которой и в продаже-то не было, он снял с нее копию и даже заморочился подшить.

То есть никакое сходство по формальным признакам не играет роли. Например, сейчас я тащусь по ацтекам. Но предложи мне материалы по майя - я пожму плечами и пойду поем. Формально между ними есть определенное сходство, но дух у них разный.

А вот похожесть по духу (зачастую при отсутствии внешнего подобия) заходит на ура. Например, прошлой моей любовью была Западная Европа. Началось с того, что я прослушала тетралогию Гарри Тертлдава о фэнтезийной Византии и ее наемниках, среди которых были отряды из народа намдалени. Поначалу он казался мне выдуманным, потому что никакого внешнего сходства географии, фенотипа, обычаев и языка Намдалена с известными мне народами я не видела. Но когда стало ясно, что там никто не выдуман, я сразу поняла, что Намдален - это Западная Европа. Лицо чужое, а дух узнаваем.

Еще одна особенность: у меня фиксации сменяют друг друга без форточек. Когда полтора-два года тянется ровная фаза одной, я случайно узнаю о чем-то, что сильно меня цепляет, и тогда сразу начинается другая. Так, чтобы одна пропала, а другая еще не пришла, у меня было, может, один-два раза в жизни, но очень давно. Обычно к своим, простите, бывшим я сохраняю нежное почтение. Ничто не мешает им на следующий срок баллотироваться на место царя в моей голове. Помнится, одна вещь туда целых три раза заходила.

Лишь однажды было так, что меня прямо отвернуло от фиксации. Это было лет пятнадцать назад, когда я увлекалась исламской цивилизацией, учила турецкий язык, кое-что даже до сих пор помню. Но в один прекрасный день, не будем вдаваться в детали, я поняла, что все это поэтично и красиво, но в главном мне чуждо. Тем не менее, я и к исламской цивилизации не прониклась неприязнью и под настроение люблю полистать паблики с соответствующей эстетикой, недавно стала слушать Коран в общеобразовательных целях, но все же это не мое.

Как-то я писала, что есть один сюжет в книгах и фильмах, который всегда меня цепляет, если подан хоть сколько-нибудь умело. Когда герою подчиняется (в отдельных случаях - покровительствует) кто-то могущественный, и герой, считая эту преданность столь же неизменной как солнце и луна, постепенно борзеет и заплывает за буйки. После чего могущественный слуга оставляет или убивает его.

В истории Конкисты этот мотив есть.

Знаете, в "Ацтеке", когда властелин Тескоко представлял герою свою ацтекскую жену, было сказано, что она вошла с опущенными глазами и гордо поднятой головой. Именно таким мы впервые видим Куаутемока в "Императоре Карлосе", пока он еще не царь, а только военачальник. И это нереально круто выглядит, господи!

Да, конечно, Монтесума был великий правитель, многотысячные армии двигались по его слову и ничто во всей огромной империи не совершалось без его ведома, и все его подданные - от земледельца до правой руки государя - не смели поднять глаз в его присутствии. Но лишь до тех пор, пока он не творит хуйню. Странное чувство возникает, когда смотришь на людей, опустивших взгляд в землю, и знаешь, что, когда он заплывет за буйки, они побьют его камнями.

Помнится, у меня были стихи со строчкой "кошкина верность - до первой дичи". Я еще шутила, что там не поместилось "до первой дичи, которую ты начнешь творить".

Пересматривала "Эрнана" и всю мою жизнь и отметила для себя некоторые моменты. Я уже писала, что в европейском кино важные вещи обычно не озвучивают, а предлагают догадаться по тому, что происходит на экране. Зрячий да увидит, так сказать. Так что о смысле некоторых сцен я догадываюсь далеко не с первого просмотра, как было со сценой с больным негром, например. Поэтому европейские фильмы я часто сохраняю, тогда как голливудские, хотя в моменте они более захватывающие и яркие, для меня обычно одноразовые.

Так вот, в седьмой серии "Эрнана" есть слезливая лавстори из юности Кортеса, которую авторы, видно, выдумали (во всяком случае, в Википедии ее нет, но почему бы ей не произойти, если так подумать) и о которой я не понимала, зачем под эту муть отводить почти целую серию и без того небольшого сериала. Мы же тут ради ацтеков собрались, нет?

Но вкратце о чем лавстори: Кортес был влюблен в девицу из арабского квартала и собирался на ней жениться (в то время кастильских мавров насильно крестили, так что формально можно было). Семья девицы тайно продолжала исповедовать ислам, и на них донесли Инквизиции. Дальше угадайте что было.

Я не понимала, что делают эти флэшбеки в истории о Конкисте и зачем заняли так много экранного времени, а сейчас подумала: а ведь, возможно, авторы решили показать, где именно Кортес научился тому, как не нужно поступать с неверными.

Еще интересный момент: когда арабам оглашают приговор, выводят родителей девушки - измордованных до неузнавания, но все же своим ходом. А девицу выносят мертвой. Похоже, хрупкий цветочек оказался не таким уж хрупким, если не подписал ни одно из дьявольских признаний и предпочел умереть под пыткой. Кажется, я нашла Куаутемоку невесту.

И еще одна сцена, ранее мной недооцененная, а сейчас я думаю, что это гениальный ход. Итак, Монтесума, забитый камнями, умирает от ран. Процесс, эээ, умирания длится не один день, и он просит Кортеса убить его, чтобы не страдать больше и не сдохнуть как собака, побитая собственным народом. У Кортеса внутри творится настоящий ад, потому что:
- они в осаде посреди озера, как выбираться - непонятно, возможно, смерть уже и над ним занесла косу;
- на нем и так груз множества смертей и неподъемное чувство вины;
- просто так убить безоружного человека тяжело;
- Кортес небезосновательно боится адских мук и полагает, что Монтесуму как язычника ждет ад, но сомневается, что тот согласится на крещение перед смертью.

И вот там есть сцена - которая, правда, оказывается лишь сном Кортеса, но каким гениальным сном - где Монтесума зовет его к себе, и его дочка подносит им наркотический напиток. Кортес начинает уплывать, Монтесума, чтобы совсем не потерять его, говорит, мол, я проведу тебя в транс (он-то явно более опытный товарищ). И вот они оказываются в некоем месте, странной пещере посреди ничего, и Кортес, которому не мешают больше ни языковой барьер, ни необходимость держать лицо, получает возможность выговориться и выплакаться и в итоге убивает Монтесуму, как тот и хотел.

Черт возьми, теперь мне захотелось написать сцену наркотрипа с Кортесом и Куаутемоком. Не знаю, правда, не сойдет ли это по нашему законодательству за пропаганду наркотиков. На всякий случай надо будет указать в шапке, что наркотики ето зло, а то вдруг кто не в курсе.

Одна моя кисуля очень любит зиму, буквально молится на нее и делит всех условно на людей зимы и людей лета. "Летних", по ее словам, большинство. Если бы мне пришлось выбирать из двух этих вариантов, я бы назвала себя человеком лета. Но на самом деле я люблю, когда холодно и солнечно. Поэтому ближе прочих мне весна. Начиная с середины февраля, когда она только чувствуется в воздухе, принося ожидание радости, и заканчивая серединой мая, когда уже почти лето, но ты еще не сдох от жары. И вот климат мексиканского нагорья Жак Сустель описывает как "вечную весну". Это когда зимой +10, а летом +15. Кстати, я слышала, что в таком климате люди могут ходить без одежды, если приспособятся. Ацтеки, например, ходили в весьма символических шмотках. А наш тревел-блогер, которого я недавно смотрела, жаловался, что приехал в Мехико в июле и не вылезает из свитера. В общем, весна мне ближе и зимы, и лета - и сама по себе, и как художественный образ. Но лето тоже крутое, не вопрос.

***
Вконтакте я, как и здесь, пишу околоисторические посты, правда, больше короткие и ироничные, и бывает, ко мне заглядывают мужики, которые считают меня интеллектуальной дивой и пытаются завязать высокоинтеллектуальную беседу. Она обычно не представляет для меня интереса, и я почти всегда сливаюсь. Ибо хоть я и пишу об истории и умею в етот ваш сарказм, на самом деле о тех же ацтеках я пишу не оттого, что моему разуму они кажутся занятными. А оттого, что мое сердце к ним тянется. Но писать о нежности было бы слишком откровенно, поэтому обычно я рассказываю кулстори. Наверное, со стороны и вправду кажется, что я ленивая буржуазная кисонька, развлекающаяся занятными умствованиями. Но на деле я заебанный мелкий начальник, выкраивающий у бесконечных дел время на мою гиперфиксацию, любовь мою и тоску. И умствовать лукаво для развлечения очередного интеллектуала Вконтакте мне неинтересно.

***
Чем дальше слушаю Сустеля, тем больше понимаю, откуда вышли многие элементы современной мексиканской культуры. Но остаюсь при своем мнении: ацтекского духа мексиканцы не унаследовали, ибо дух зиждется не на внешних проявлениях, а на системе ценностей.

Помню, кто-то в сети предлагал концепт реалити-шоу: девушка зачитывает смешные и кринжовые подкаты, которые к ней делали разные парни, а сидящие в зале три мамаши угадывают, чей отпрыск отмочил очередной зашквар. По-моему, крутая идея, давно пора на всю страну показать, какое это позорище. У меня есть свой концепт шоу: называются всратые занятные обычаи современной Мексики, а сидящие в зале ацтеки и испанцы пытаются угадать, где чье наследие. Хотя некоторые мексиканские реалии таковы, что обе стороны будут сидеть с лицом лица и говорить: это твои дурные гены, у меня в роду такой хуйни не было.

***
Наверное, это не то, что вы ожидали услышать об ацтеках, ну, знаете, свирепые воины, жертвоприношения, кровь, кишки, слава Уицилопочтли, но весь этот кровавый угар у них относится исключительно к военной сфере. В быту это были, судя по всему, спокойнейшие люди и большие формалисты. Любили судиться по всякому поводу, произносить длинные нравоучения, соблюдать миллиард формальностей, крайне скверно относились к бытовому насилию - бить жен и рабов было не только зашкваром, но и правонарушением. Избитая жена могла получить развод, а избитый раб - свободу. Если раб реально вел себя как мудак, хозяин должен был - правильно! - прочитать ему нравоучительную речь, а если и это не подействует, то продать его. Раба, трижды проданного за непослушание, мог выкупить храм угадайте зачем. Так что я бы на его месте подумала, стоит ли бычить.

В общем, ацтек в быту - это человек, который помнит дни рождения всех родственников и умеет их адекватно поздравить, может сходить в паспортный стол и не умереть и решает проблемы в отношениях словами через рот. Девочки, присмотритесь.

***
Я поняла, что мне нужно выпить и переосмыслить всю мою жизнь, когда прочла, что ацтеки казались испанцам кровожадными мудаками из-за человеческих жертвоприношений, а испанцы ацтекам - из-за инквизиции и допросов с пристрастием, которых в средневековой Мексике не знали, а в Европе считали нормальной следственной практикой вплоть до 18 века.

А ведь действительно! Наше мировоззрение так сформировано, что человеческие жертвоприношения - это пиздец, а оружие массового поражения, способное за один удар уебать больше народу, чем ацтеки за все время их господства, - это печальная необходимость. Но жертвоприношения в ацтекской картине мира тоже были печальной необходимостью! Мне нужно пересмотреть мои взгляды на жизнь.

Еще везде говорится, что ацтеки были невъебаца суеверны, у них существовала развитая гадательная система, в которой каждый день календаря был благоприятен (для чего-то конкретного или в целом), неблагоприятен, нейтрален, в которой любое странное явление толковалось как знамение и имело смысл. Знатоков всех этих знаков судьбы обучали в высших учебных заведениях, так что это были прям дипломированные специалисты, которые потом занимались частными консультациями. К ним обращались по любым важным вопросам: когда лучше играть свадьбу, когда давать имя ребенку и какое, какая судьба его ждет, как ее можно подправить, когда воевать войну, когда то-сё, ну, вы поняли. Для меня, как для человека европейской цивилизации, это какие-то суеверия, но для ацтеков это была вполне себе точная наука, и я теперь думаю: а чего я до них докопалась, может, это реально точная наука и у них все работало, а я со своим ограниченным мышлением чего-то не понимаю.

И как после этого можно вообще судить о ком-либо объективно! Ведь мы всегда судим со своей колокольни, которая далеко не светоч истины. Единственным критерием хорошего и плохого я бы предложила оставить этот: подходит оно мне лично или нет.

Простите, тут будет очередной визг на тему ацтекской улетности, ибо ребята суровы настолько, что должны считаться идейными вдохновителями Челябинска или я не знаю.

Прочла, что в правление Ауицотля (кулстори про его водопроводные неудачи двумя постами ниже) ацтекский купеческий караван окружили в горном поселке войска местных племен. Караван отбивался четыре года, а когда Ауицотль решил, что экспедиция подзатянулась и надо бы помочь пацанам, собрал войско и выступил по их маршруту, то оказалось, что уже не надо. Ибо ацтекские купцы всех победили и нагнули. Конец.

Как говорил Монтесума в "Эрнане", показывая Кортесу своих военачальников, "а эти воины - самые свирепые воины в мире". Но он забыл постучать по дереву, и вирус черной оспы сказал: ну-ка подержи мое пиво.

Внезапно нашла в "Глянуть позже" на Ютубе двухчасовую лекцию на тему могли ли ацтеки ушатать испанцев, если бы не умерли от европейских болезней. А так как спикер там - один из моих любимых специалистов и просто хороший человек Иван Семьян, уже заранее предвкушаю, как на неделе припаду.

Что касается моего мнения на этот счет, то я не знаю, кому сопутствовала бы удача. Ведь ацтеки сражались не только и не столько против испанцев, сколько против тысяч и тысяч своих бывших подданных и своих всегдашних врагов, теперь ведомых умными и отчаянными чужаками. И знаете, в моей вымышленной истории об альтернативной Мексике Конкиста все же случилась и была успешна, то есть подсознательно я, видимо, хотела, чтобы ацтеки проиграли. Потому что, во-первых, мне нравятся конкистадоры, а Кортес и ко были в таком положении, что поражение означало для них самую что ни на есть физическую смерть (в отличие от ацтеков, у которых пострадала бы скорее гордость). Во-вторых, если бы 95% индейцев не умерло от европейских болезней, их осталось бы так много, что испанцы не сумели бы растворить местные народы, но сумели бы культурно обогатить (ну, и поугнетать, куда без этого, хотя ацтеки и прочие науа при испанцах жили не в пример лучше своих бывших подданных). В-третьих, как отмечают многие историки, Мезоамерике очень повезло, что ее поимели испанцы. Годы были лихие: Европа шла раздавать люли, укрыться не удалось бы никому, не приплыли бы испанцы, приплыл бы кто-нибудь другой, куда менее благодушный. В "Эрнане", кстати, есть отрывочек на эту тему. Монтесума спрашивает Кортеса: если я отдам вам золото, вы свалите отсюда? И сам себе отвечает: это ведь только начало, так? Сколько еще людей приедет? Кортес, видя, что клиент поплыл, решает воспользоваться моментом и говорит: тысячи. Это не прекратится. Поэтому я и прошу вас принять защиту моего короля. Монтесума говорит: боюсь, пацаны не поймут, да ты бы и сам не попросил своих воинов сделаться рабами. Вообще в сериале попытались как-то облагородить образ Монтесумы, но из документов складывается впечатление, что у него были проблемы как с политической волей, так и с элементарной порядочностью.

С вами кисуля и ацтекские кулстори, надеюсь, вы скучали.

***
В ацтекской мифологии есть такая тварь, как ауицотль, водяное чудовище. Это стремная собачка с длинным хвостом, оканчивающимся человеческой кистью - этой кистью она ловит своих жертв. Обитает ауицотль на дне озер и рек. Либо ждет под водой, пока жертва покажется у поверхности, либо толкает лодку и ловит упавшего за борт, либо будоражит рыбу, чтобы привлечь ловцов хорошим клевом, либо подражает детскому плачу, в общем, подходит к проблеме творчески. Жертву ауицотль пожирает на дне или разбирает на сувениры, а останки выбрасывает на поверхность - но если другой человек захочет их забрать, ауицотль утянет и его. Приближаться к утопленнику могут только жрецы (я так поняла, жрецы Тлалока, хотя, может, и не только).

И вот батю Куаутемока звали Ауицотль. Наверное, его родители такие:

- Дорогой, как мы назовем сына?
- Не знаю, хочется чего-то небанального.
- Ни слова больше.

Правителем этот Ауицотль вроде был нормальным, закончил очередной ремонт Великой пирамиды и отметил это дело многотысячным жертвоприношением, все как вы любите. Хотя ремонт такое дело, что под конец реально хочется кому-нибудь вырвать сердце. В общем, дела шли хорошо, пока он не решил строить новый водопровод, ибо старый уже не вывозил все нужды большого города. На торжественном открытии акведука что-то пошло не так, началось наводнение, погибло множество народу, и, по некоторым данным, сам Ауицотль. В общем, как корабль назовешь, так он и потонет.