Один из любимых поводов для всяких моралистов шельмовать Кортеса - это пытка Куаутемока на тему ацтекского золота. Мол, видно теперь, чего стоят Кортесовы обещания хорошо с кем-то обращаться, мда мда, скотина лживая.

Но, имхо, любой нормальный конкистадор не стал бы ждать двести лет прежде чем приступить к допросу с пристрастием, а провел бы его чуть не сразу после победы, не отходя от кассы, так сказать. И Берналь Диас, и Франсиско де Гомара пишут, что Кортеса обложили испанские чиновники, уверенные, что Куаутемок точно знает, где бабки припрятаны и что непонятно, почему Кортес сопли жует. Тот, надо отдать ему должное, упорно сопротивлялся их домогательствам, пока ему не сообщили, наконец, что все это выглядит крайне подозрительно, как будто он сговорился с пленником и присвоил золото себе. И что если он не даст добро на пытки, в краже королевской доли обвинят именно его.

Мне кажется, или 99% моралистов при угрозе тюрьмы или виселицы позволили бы запытать даже любимую собачку, не то что пленного врага? Да и если бы Кортеса посадили, пленника это тем более не спасло бы. Что оставалось Кортесу, кроме как согласиться?

Дальше говорят, что он не только присутствовал на пытке, но и лично руководил процессом, а стал бы человек, которому все происходящее глубоко противно, впрягаться!

Я скажу страшную вещь, но да, стал бы. Потому что, если отдать Куаутемока в руки людей, которые не знают его и которым наплевать на него, они его запытают до смерти. А так, когда беспредел не получилось предотвратить, но получилось возглавить, Кортес мог лично следить, чтобы не случилось худшего, и вмешаться, если что-то пойдет не по плану. Что и произошло.

И знаете, я думаю, это серьезная моральная дилемма, и я не знаю, что правильнее: отказаться участвовать в беспределе или возглавить неминуемый беспредел, чтобы смягчить его. Сложные преколы на ночь глядя.

Я дослушала "Ацтека". Признаться, ощущения такие, будто в груди хорошенько поворошили угли кочергой.

Раз уж в наши дни любая домохозяйка считает себя вправе судить страны и народы и решать, за кем историческая правда, влезу и я со своим частным мнением. Я считаю Мексику и, во вторую очередь, Испанию имеющими право на культурное, а в случае с Мексикой и на материальное наследие ацтеков. Поясню: если вдруг мексиканцы откопают то самое легендарное "золото ацтеков" и решат не передавать его в музеи, а обеспечить им золотовалютные резервы страны - имеют право. Если мексиканцы или испанцы решат снять на ацтекском материале какой-то тупой сериальчик для восьмиклассниц с Фикбука и выйдет лютая хрень - ну, что ж, жаль, что так бездарно распорядились своим наследием, но хозяин барин (если хуевый сериальчик про ацтеков снимет любая другая страна, я изолью тонны критики в духе "не умеешь - не берись", "куда лезете" и так далее).

Но право на наследство не делает никого ничьим преемником и продолжателем. Это просто распоряжение имуществом покойного, вот и все. Преемники и продолжатели - это те, кто сохранил в первую очередь дух. Не язык, не расовый тип, не землю, не государственность, а именно дух. Так, в книгах Тертлдава я узнала в намдалени западноевропейцев, хотя ни Намдален географически, ни его жители физически Западную Европу не напоминали, даже отдельные обычаи я не могла отнести ни к одной из известных мне культур. И только дух этих людей заставил меня подумать: это какая-то Западная Европа. Как выяснилось, я была права.

Именно дух, душа, индивидуальность, личность, божественная искра, как ни назови, заставляет нас узнать человека или народ в любом случае и в любом обличии. Помните, как в сказках героиням (почему-то это испытание проходят обычно женщины) предлагают узнать их родных или возлюбленных, превращенных в животных? И героини узнают, хотя никаких подсказок, никакого сходства, ничего, что хотя бы отдаленно напомнило родного человека, в бессловесных тварях нет.

И скажу честно, народа, в котором я видела бы именно дух ацтеков, я в наши дни не знаю. Это не значит, что его нет, мне известны далеко не все народы. Если бы злой колдун, как героине сказки, показал мне всех людей на земле, сказав: ищи! - может, я и нашла бы. Но мексиканцам до них как до луны пешком. Зачем далеко ходить: в Теночтитлане женщина могла пройтись по ночному городу в одиночестве и вряд ли бы ей встретился даже рандомный алкаш. В Мехико средь бела дня народ боится ездить в общественном транспорте. При ацтеках такой хуйни не было.))

Порядочность и порядок, честь и честность, аккуратность, спокойное достоинство, или, выражаясь словами Жака Сустеля, "гордость, сдерживаемая самообладанием", твердая воля, стойкость и мужество, но вместе с тем экспансивность, агрессивность и тяга к освоению всего нового, будь то новые технологии или новые земли - по-чесноку, котаны, ничего не имею против мексиканцев, но, по-моему, это не про них.

В наши дни Латинская Америка - единственная часть света, о которой у меня даже стереотипа не сложилось, кроме ощущения какой-то заброшенности и потерянности, как у ребенка, оторванного от обоих родителей, но еще не вставшего на ноги.

Мне кажется, я знаю, что могло бы спасти ацтеков. Я имею в виду спасти само общество, сам их жизненный уклад, так, что, может, к нашим дням у них было бы даже государство, кто знает. Возможно, им помогла бы та же тактика, что в свое время спасла испанцев, точнее их далеких предков: готов, римлян, иберийцев, басков и прочие народы раннесредневековых Пиренеев, когда пришли арабы. Меня там не было, рассказываю по материалам одной лекции, ибо в Википедии написано разное. Арабы к тому времени ушатали Египет, Вавилон, Персию, все эти великие державы, помнившие века и века человеческой истории, и несчастной варварской Европе, казалось, не на что было рассчитывать. Готы вышли биться с ними, но король Родерик решил не выкладывать всех карт на стол и оставить в запасе некое боеспособное подразделение во главе с одним из своих преданных военачальников по имени Пелайо. Этому Пелайо он сказал: не показывайся на глаза арабам, жди новостей. Если придут новости, что мы побеждаем, присоединись ко мне и раздели со мной победу. Если придут новости, что я мертв, делай как посчитаешь нужным.

И вот пришли новости, что Родерик убит. Пелайо со своими воинами, конечно, мог кинуться в бой с криком "За короля!" и героически сложить голову. Но вместо этого он взял свое войско, всех выживших воинов Родерика и стал отступать на север, по пути собирая еще людей из городов, у которых не было шансов против арабов. И так они собрали всех своих, отступили на самый край Испании в область Астурия, где забаррикадировались, вооружились и превратились в такую лютую агрессивную хуйню, что арабы решили с ними пока не связываться, а двинуться сразу на франков. Именно из Астурии и началась Реконкиста, и следующие семь веков владения испанцев только расширялись, пока, наконец, весь полуостров снова не стал их.

Ацтеки могли бы сделать так же. Когда от оспы умерла половина Теночтитлана и стало ясно, что к городу снова идет Кортес, уже можно было догадаться, что шансов мало. Конечно, гордость вынуждала принять бой, и ацтеки были бы не ацтеки, если бы сложили лапки. Но что мешало части знати с мирным населением и половиной войска уйти в глушь, а части остаться и пафосно защищаться, как они и хотели, без тысяч голодных ртов, ставших бременем во время осады? Заебись план, как по мне. Может, потом свою бы Реконкисту начали и сейчас была бы у нас совсем другая Мексика, имя которой действительно звучало бы гордо.

Возможно, без захватнических войн и кровавых ритуалов, все же двадцать первый век на дворе, но с работающими законами, качественными товарами, развитой инфраструктурой, непрерывной традицией... эх, мечты, мечты.

Напоследок скажу: я ничего не имею против конкистадоров и ни в чем их не обвиняю. Когда я писала курсач, диплом, диссертацию, я читала много их писем, отчетов и мемуаров, где они, кроме чудес невиданных земель и подробностей кампании, описывали свои мысли и чувства, где было место восхищению и состраданию, и я не могу и не хочу считать их нелюдями и упырями, готовыми на все ради золота. В конце концов, если бы ацтеки так не выбесили соседей и не остались одни против всего мира, горстка испанцев побродила бы по побережью, поковыряла в носу и свалила от греха подальше.

Но что-то пошло не так.

Это будет пост про ацтеков, ибо все дороги ведут в Теночтитлан, но начну издалека.

Я русская, родившаяся и прожившая всю жизнь в Беларуси. Вы видите в этом что-то необычное? Что-то достойное подколов и особого отношения? Я нет, а вот некоторые наши университетские преподы видели. Один, который вел философию, заставлял меня отвечать всякий раз, когда мы проходили русских философов, таким образом, отвечать мне надо было чаще, чем любому другому студенту. Но сейчас расскажу про другого препода, на экзамен которого я пришла, почти ничего не зная по предмету (там и предмет был мутный, надо сказать). Мне очень повезло, что вместо того, чтобы спрашивать меня по билетам, он решил втянуть меня в отвлеченную дискуссию. А вы знаете, сказал он, что русские на самом деле не столько славяне, сколько финно-угры, вот, мол, есть какие-то там данные. Я дискуссию поддержала, чтобы скрыть свое незнание билетов, но думала при этом так: чувак, ты напрасно пытаешься меня задеть или развести на спор. Во-первых, мое этническое самосознание определяется более широкой общностью, чем нация. Во-вторых, разве корни народа или человека хоть сколько-нибудь определяют его ценность?

И вот сейчас в "Ацтеке" я вижу подтверждение собственных мыслей. Там герой доходит до легендарной ацтекской прародины, собственно Ацтлана, и по пути, да и на месте назначения узнает о своих далеких предках неприглядную правду. Мол, никакие они не носители высокой культуры и даже не отважные искатели лучшей доли, а просто сборище культистов, изгнанное приличными людьми в пустыню за кровавые жертвоприношения.

Он возвращается домой, чувствуя себя униженным и глубоко несчастным, однако по пути его посещают такие мысли:

И все то долгое время, пока я уныло тащился на восток, меня переполняли мрачные, горестные мысли, ибо собственный народ виделся мне плодом дерева, уходящего корнями в болотную тину и питаемого человеческим навозом. Но, взглянув на это с иной точки зрения, я постепенно пришел к новому заключению. Люди — не растения. Они не привязаны к своим корням и не зависят от них. Люди подвижны и вольны уходить сколь угодно далеко, если у них окажется достаточно способностей и характера для поиска лучшей доли.

Мешикатль издавна чванились своими славными предками, которых, как мне дали понять, скорее стоило бы стыдиться. Однако обе эти точки зрения были в равной степени нелепы: не стоило ни хулить, ни превозносить своих давних предков за то, какими стали мы, их потомки. Мы стремились к чему-то лучшему, чем болотная жизнь, и мы добились своей цели. Мы переселились с острова Ацтлан на другой остров, ничуть не лучше прежнего, и уже сами превратили его в величайший и великолепнейший город — настоящий центр знания и культуры, из которого они неуклонно распространяются до самых дальних земель, без нас так и прозябавших бы в дикости, нищете и невежестве. Каким бы ни было наше происхождение, какие бы силы ни подтолкнули нас, но мы после этого толчка так или иначе поднялись на высоту, никогда не достигавшуюся прежде никаким другим народом. И нам нет нужды что-то доказывать и объяснять или извиняться за наши истоки и за наш трудный путь, ибо в конце его мы все-таки поднялись на вершину. Для того чтобы вызывать уважение всякого другого народа, достаточно лишь сказать, что мы — мешикатль!

Подумала тут, как я могу отличить начинающуюся гиперфиксацию от вежливого интереса на два-три дня, который был у меня, например, к Ирану и еще, наверное, много к чему, сейчас не вспомню.

Они, если угодно, разнятся как любовь и дружба. Терпеть не могу это противопоставление, но многим людям оно понятно, так что использую. В том, что у нас сейчас зовется, простите, любовью, есть отчетливая физическая тяга.

То же самое у меня. Буквально в первые дни можно понять, ждет ли меня очередной омут на пару лет или ни к чему не обязывающее развлечение на выходные. Там, где начинается гиперфиксация, я испытываю сильную тоску от невозможности прикоснуться к тому, на чем повернулась, от невозможности воспринять его органами чувств. Именно поэтому я так бешено искала, с кого написаны намдалени и что в наши дни осталось от ацтеков - не в плане памятников, а в плане потомков.

Если же мне достаточно умозрительных игрищ, значит, это просто легкая заинтересованность, ничего серьезного.

Не исключено, что, если на какую-то из фиксаций наложится чувственный опыт, она может стать любовью на всю жизнь. Но это неточно.

# Все началось с того, что я пожалела о несчастливой судьбе Куаутемока и подумала, что сама бы делала на месте Кортеса, попади он ко мне в плен. И мне показалось, что хороший способ решить множество проблем и предупредить другое множество - это женить его на знатной испанке. Не насильно, но постараться подать это обеим сторонам так, чтобы брак выглядел в их глазах хоть сколько-нибудь привлекательно. Так вот, главная героиня моей истории - та самая испанка. Основное ее занятие на первую половину текста - охуевать.

# Писать я могу только по выходным, выкладывать кусками не люблю, так что увидеть эту кулстори можно будет в сентябре, наверное. Или нет.

# Тот неловкий момент, когда приходится писать исторический фич с оглядкой на современность. Вот, например, ацтеки пили горячий шоколад в любой непонятной ситуации, кто мог его себе позволить, это как у нас выпить чаю или там минералки хлебнуть. Но в наших реалиях горячий шоколад прочно ассоциируется с уютом из ванильных пабликов, и если я напишу, что герои разговаривали и пили шоколад, это будет выглядеть не как обычный вечер, а как хардкорный флафф и розовые сопли.

# Вангую, что многие, кто осуждает Кортеса за пытки и казнь Куаутемока, окажись они в похожих обстоятельствах, запытали бы даже родную мамку, не то что пленного врага. Но на обстоятельства всем плевать.

# Из упоротых моментов их отношений мне нравится вот это:

Кортес: под давлением испанских чиновников велит пытать Куаутемока, чтобы узнать, где ацтеки ныкают золото.
Куаутемок: молчит.
Куаутемок, когда после пыток прошло миллион лет и все забили на золото: - Мы утопили его в озере.

Простите, но это буквально следующее:
- А ты не мог раньше сказать?
- А ты не мог нормально спросить?

Занятно отношение некоторых (многих?) политиков к истории. Гордиться славным военным прошлым можно не всем. Например, не помню, чтобы кто-то предъявлял монголам за памятники Чингисхану, зато Европе за крестоносцев не предъявил только ленивый, даже Папа Римский извинялся. Притом, что Чингисхан утопил в крови пол-Азии, а крестоносцы со своей Палестиной скромно курят в сторонке.

Никто не предъявляет Мексике за статуи ацтекских императоров в Мехико и ацтекский сюжет на государственном флаге. Но предъявить испанцам за конкистадоров, которых индейское население поддержало, лишь бы избавиться от ацтеков, сейчас чуть ли не правило хорошего тона.

Так вот, друзья мои, скажу очевидное, но мне кажется, дело тут не в морали эпохи (вышеописанные примеры современны друг другу) и не в разрушительности того или иного этапа военной истории (здесь с исламскими завоеваниями сравниться трудно). Дело тупо в том, насколько сейчас агрессивна и экспансивна та или иная страна. Уверена, стоит монголам начать мутить воду, и вот уже Чингисхан станет для всего мира не просто великим завоевателем и строителем империи, но кровавым ублюдком. Стоит Мексике сделать агрессивные телодвижения, мир сразу вспомнит, что ацтеки не бедные няшки, уничтоженные мудаком Кортесом, а сами похлеще него мудаки, и эта страна наследница двух империй мудаков, получается.

Надо бы закончить пост неким умным выводом, но все выводы глупые, простите.

Многие авторы двух последних веков, кто пишет про Конкисту, заебали. Чуть стоит им в записях конкистадоров обнаружить что-то, что не вяжется с образами беспринципных алчных ублюдков, это выдается за "лицемерие", "притворство" и прочее подобное.

Вообще я по этим фразам уже могу вычислять неадекватных авторов или лекторов. Как только слышу нечто в духе "Кортес с притворным сожалением пишет..." - то все, дальше можно не слушать. Потому что интересно, откуда эти ребята знают, что сожаление было притворным?

Чувствовать сострадание могут только избранные? Любая война по умолчанию отменяет всякое доброе чувство к противнику?

Берналь Диас, например, пишет: "С тех пор как я был свидетелем, как наши бедные товарищи приноси­лись в жертву идолам, меня охватила боязнь, что и мне предстоит та же участь. Мысль эта стала навязчива, и канун всякой битвы был для меня мучением. А ведь всякий знает, что я не трус, что меня любили и уважа­ли, как одного из наиболее отважных! Но боязнь была, и отпадала она лишь в самом бою, что тоже не менее удивительно. Вот какое состояние меня долго угнетало; и в чем тут дело, я и до сих пор не знаю; виновата ли излишняя усталость или постоянная напряженность. Теперь - дело прошлое, а посему я свободно могу об этом поведать читателю".

Но, когда конкистадоры, наконец-то, входят в Теночтитлан и Диас видит, во что за время осады превратился город, он пишет: "Воистину, был ли еще другой народ в мире, который претерпел столько бед и ужасов!.."

А пишет он это, потому что лицемерный мудак. Понятно же.

Я думала, что начну этот пост фразой о том, что нашла, наконец-то, нормальный сериал про конкистадоров. Но, посмотрев последнюю серию, уже не очень в этом уверена. Однако все по порядку.

Это испано-мексиканский мини-сериал, снятый к пятисотлетию завоевания Мексики (к слову о любопытных отношениях Испании с ее бывшими колониями). Тут показана не вся Конкиста, а до Ночи печали включительно. В плане историчности он очень хороший, поверьте человеку, который писал на эту тему диссертацию (я теперь буду про свой диссер упоминать через каждое предложение, потому что поняла, что это придает моим словам вес). Я бы хотела сказать, что в плане адекватности и человечности сериал тоже хорош, но последняя пара серий пошатнула мою уверенность.

Да, здесь нет плохих испанцев и хороших индейцев, как и наоборот. У каждого свой блеск и свой трэш. Но что пошатнуло мою веру в адекватность этой истории - так это любовные линии в двух последних сериях. Показать любовную линию так, чтобы зрителя не стошнило, - это большое искусство, к сожалению, сериалу, при всех его неоспоримых достоинствах, это оказалось не под силу. Я верю, что Кортес любил Марину, его даже индейцы прозвали Малинче (то есть "с Мариной", "в сопровождении Марины"). И прочие испанцы тоже души в ней не чаяли, достаточно почитать их записи. Но он явно любил ее не превыше всего остального. Не превыше Мексики, не превыше приключений, не превыше своих людей. В сериале "Император Карлос" это очень хорошо видно. А здесь нет.

Также - хотя это чистая вкусовщина и к достоинствам или недостаткам сериала отношения не имеет - его герои не обаятельны. Им не сопереживаешь, сцены с ними не хочется пересматривать, они не цепляют, не оставляют по себе тепла в сердце. В то же время в "Императоре Карлосе", со всеми его историческими косяками, герои западают в душу, отдельные эпизоды с ними хочется смотреть снова и снова.

Так что я советую этот сериал больше как хорошую историческую картину на один раз.

И еще кое-что. Как-то мы с одной кисулей поспорили, чьей жертвой оказаться страшнее: человека, который тебя ненавидит, или наемника, убивающего за деньги и ничего против тебя не имеющего. Я говорила, что ненавидящего, кисуля говорила, что наемника. Мол, у ненависти так или иначе есть причина. А наемник может зарубить даже совершенно невинное существо, потому что ему все равно.

О да, у ненависти есть причина. Например, принадлежность к народу, представители которого когда-то причинили вред ненавидящему тебя человеку. Думаю, многие из вас и в нынешнем военном конфликте знают людей, которые считают, что на противоположной стороне нет непричастных и все ее граждане заслуживают умерщвления просто по факту гражданства. В сериале тоже есть такие персонажи, один из них - тлашкальская принцесса.

Тлашкала - государство, окруженное со всех сторон державой ацтеков, но не покорившееся ей. Там целые поколения вырастали в ненависти ко всем ацтекам сразу, просто по национальному признаку. В сериале есть дикая сцена, где эту принцессу выдают за испанского командира, и вот у них брачная ночь, она ему все время что-то вкрадчиво говорит, и он, ни слова не понимая, думает, будто она шепчет что-то любовное. А на самом деле вот ее слова: когда войдете в город, убивайте всех - молодежь, чтобы не взялась за оружие, стариков, чтобы не научили молодежь, убивайте всех, убивайте всех... Год спустя она буквально пинками заставляет мужа перебить безоружных ацтеков, пришедших на праздник. Зато, когда они с братом решают кинуть испанцев и сбежать, а оказывается, что ацтеки разрушили мосты и устроили засаду, она сразу же дает заднюю и начинает ныть, мол, братец, мне страшно, забери меня отсюда. Ах, то есть убивать чужими руками безоружных горожан - так ты смелая, ловкая, умелая, а чуть малейший шанс, что убьют тебя саму - так ты паникуешь. Мерзотность уровня Амбридж. Не знаю, хотели ли авторы, чтобы зритель сочувствовал этой героине, но у меня она вызывала только дрожь, ибо человек, зараженный ненавистью, одержим дьяволом. Другого определения подобрать не могу.

P.S. Принцип коллективной ответственности - это зло. На случай если вы не поняли мою позицию.

Хочется в кого-то поорать, но сколько можно орать в живых людей, поэтому поору сюда.

всякое ораниеЯ смотрела сериал "Император Карлос" еще в студенчестве, и тогда осилила восемь серий. Вчера и сегодня я его пересмотрела и тоже осилила восемь серий, но теперь понимаю, почему. В восьмой серии казнят персонажа, без которого дальше можно не смотреть. Но если в этот раз я вернулась к сериалу исключительно ради него, то несколько лет назад... не знаю. Может, даже притом, что он не слишком меня занимал тогда, в нем было что-то, что оживляло всю картину, придавало происходящему смысл, озаряло тьму.

Я говорю о Куаутемоке, ацтекском военачальнике, а потом и императоре, который сейчас считается "дедом мексиканской нации", героем, в честь которого названо несколько городов и понатыкано статуй. Человек, судя по всему, и вправду был удивительный. Я хотела бы с ним дружить. Интересно, что памятники Кортесу в Мексике тоже есть, и никто не собирается их сносить, потому что ацтеками лучше гордиться посмертно. В этом есть некая мудрость, как мне кажется. Говорят, в конце своего правления Франсиско Франко соорудил почетное погребение своим погибшим противникам, на котором было высечено: "Все мы сражались за родину. Кто из нас прав, пусть рассудит Бог".

Так вот, Википедия говорит, что этот Куаутемок несколько лет вполне себе сотрудничал с Кортесом, они вместе строили Мехико, например. Пока Кортесу не пришло в голову, что три года назад он проебал ацтекское золото, а Куаутемок, видно, знает, где оно заныкано, надо его пытать. И после трех лет дружбы это так странно, что вспоминается мем с котом и часами. Типа... что тебе мешало пытать пленника сразу, а не когда вы уже вместе пуд соли съели? Про пытки Куаутемока - отдельная веселуха, я так поняла, что этот сюжет разошелся по всевозможным мемчикам художественным произведениям, особенно тот момент, когда уже привязавшиеся к нему испанцы перед началом пыток уговаривали его отдать Кортесу золотишко, а он такой: ниче, нормально, курортненько, погнали. Ну, не прямо так сказал, но смысл такой. Вообще я слышала, что у ацтеков была генетическая мутация, делавшая их малочувствительными к боли. Поймите меня правильно, даже ацтека можно было запытать до состояния нестояния, но для этого надо было потрудиться.

Потом его вроде бы простили и снова вернули на службу, а потом обвинили в измене и повесили. Конец.

Но мне жаль, что в сериале никак не показаны все эти годы дружбы. Я бы с радостью посмотрела на сотрудничество таких сильных и таких по-своему дорогих мне людей. Но из сериала получается, что Куаутемок просто несколько лет сидел в тюрьме у Кортеса с перерывами на пытки и казнь. Вместо этого дохуя экранного времени занимают понты доньи Марины. Вот уж кого создатели не пощадили. Я после сериала даже стала хуже к ней относиться, хотя и корю себя, ведь реальная Марина вряд ли так себя вела.

В сериале она... обычная. Это не та женщина, о которой стоило бы писать императору, а Кортес писал, и я читала его послание. Читала о ее уме, о ее отваге. А Берналь Диас, описывая ее встречу с родными, некогда продавшими Марину в рабство, отмечал, что она благородна, как библейский Иосиф, ибо простила их всех, не претендует на наследство и не держит ни на кого зла. В сериале Марина их тоже формально прощает, но так стервозно, что хочется ее придушить. Конечно, вряд ли реальная Марина была собранием всех человеческих добродетелей, но даже если в десяток раз приуменьшить все, что писали о ней конкистадоры, все равно видно, что это женщина незаурядная, которая не стала бы кидать понты и выносить Кортесу мозг из-за ревности.

Из занятных моментов сериала:

# Когда Кортес вежливо пытается напроситься к ацтекам в гости, а ацтеки так же вежливо пытаются послать его нахуй, он говорит: если ваш император меня впустит, я поднесу ему ниибаца крутые дары. И демонстрирует выстрел из ружья (ну или как называется ранний ружьеподобный огнестрел). Один из товарищей недоумевает: вы что, хотите передать им огнестрельное оружие? - А вы думаете, этих людей можно обмануть стеклянными бусами? - вопрошает Кортес.

# Полторы серии ацтеки говорят на науатле (может, кстати, даже на современном, а не на классическом, вряд ли кто из зрителей будет разбираться), а потом режиссер забивает болт, и дальше они треплются друг с другом по-испански. А зачем тогда?..

# У ацтеков не было принято смотреть в глаза императору. Это считалось проявлением неуважения и агрессии. Они даже делали замечания испанцам, которые, говоря с Кортесом, смотрели ему в лицо. Поэтому все разговоры с Монтесумой в сериале имеют некий, эээ, аутичный оттеночек. И за что я люблю европейские фильмы - многие вещи передаются без слов. Когда Куаутемок поднимает глаза на императора, мы понимаем, что он потерял к нему всякое уважение и больше не будет подчиняться его приказам.

# Мотивации Монтесумы странные, особенно для ацтека. Понятно, что он не хотел ссориться с испанцами, но не хотеть ссориться и быть терпилой - разные вещи.

# Видно, что создатели сериала все-таки не в полной мере понимают ацтеков. Иначе бы не проводили идею, что жертвоприношение = наказание. Наказывают преступника, а в жертву приносят достойного или хотя бы просто нормального человека. Видимо, авторы руководствовались логикой: ну, они же все равно режут людей, почему бы не начать с уголовников и не совместить приятное с полезным. Либо просто человеку нашей цивилизации сложно понять, как смерть может не быть наказанием.

Может, я уже писала, что слушаю длинный, подробный и всеобъемлющий цикл лекций по истории от одного умного еврея. Которого не раз обвиняли в том, что его рассказы, мягко говоря, неточны, но я прослушала уже несколько десятков лекций и не нашла в них к чему придраться. Пока речь не зашла о теме, по которой я писала курсач, диплом и магистерскую. Про индейцев и конкистадоров.

И вот я услышала прелестную повесть о том, что донья Марина была индейской царицей. Спойлер: не была. Во всяком случае, по официальной версии. Она была рабыней, и у Берналя Диаса есть описание ее встречи с родными, которые и продали ее в рабство. Такой себе Иосиф на минималках. В испанском сериале "Император Карлос" тоже есть эта сцена встречи. Да, Марина была знатного рода, но ее продали в семь лет, какая теперь разница. Никем она не руководила, не выходила замуж за Кортеса (хоть и мутила с ним), и не жили они долго и счастливо, она умерла от оспы.

Этот момент немного подорвал мое доверие к лектору, хоть я и знаю, что одна ошибка не делает все сказанное до и после неверным.

Например, в то, что ацтеков истребили не испанцы, а народы самой ацтекской империи, легко верится, ибо испанцев там было полтора человека, и войско Кортеса состояло преимущественно из индейцев, недовольных ацтеками угадайте почему. Стоило лишь дать им понять, что ацтеков можно победить, как Кортесу осталось только смотреть с холма, как горит Теночтитлан и как стекаются к нему отовсюду индейцы - мужчины, женщины, подростки, вооруженные кто чем, с единственным желанием - убить хотя бы одного ацтека. Слетаются, как грифы к умирающему гиганту.

Мне вспоминается рисунок, который я увидела в сети очень давно. Назывался, кажется, "Возмездие", и там чудовищный дракон был покрыт мелкими хищными тварями, живьем пожирающими его. Разве нет сходства?

Сейчас скажу жуткую вещь, но мне жаль ацтеков. Они были ебобо, но они были сильны, горды - а это верный способ заслужить мое сострадание - и приносили жертвы не кайфа ради, а чтобы солнце всходило каждый следующий день. Как написал о них кто-то, кого я цитировала в дипломе, "ацтеки приносили жертвы, чтобы жить, а не жили, чтобы приносить жертвы". Тем более что у них существовало поверье о добром божестве Кецалькоатле, который свалил за море, но не в санаторий, а ищет там способ сделать так, чтобы мир поддерживал сам себя, однажды он вернется, и никому больше не нужно будет умирать. Кортес удачно вписывался в это представление, и если бы его союзники не впали в кровавую ярость, скорее всего, он бы так и привел ацтеков к покорности, и крестил, и все было бы норм.

Теперь мне хочется почитать что-нибудь об ацтеках, можно во время Конкисты, можно до, и я думаю, книг о них предостаточно, но есть одна проблема. В книгах, да вообще в любом контенте, мне часто не хватает некоего отеческого взгляда. Не материнского даже, а именно отеческого, ибо матери часто склонны оправдывать откровенный трэш в исполнении любимых деток. Отеческий взгляд, как я его вижу, - это спокойное доброжелательное внимание, но без попыток оправдать всякую дичь тем, что персонаж непонятая няшка.

Стоит ли говорить, что спокойное, доброжелательное ко всем сторонам изложение без попыток грубо качать эмоции - это суперспособность, которой владеют единицы?