дикий котанчик
О патриотизме. На днях на работе был заказ: перевод на европейские языки памятки для переезжающих в Россию по Указу Президента № 702 ("Об оказании гуманитарной поддержки лицам, разделяющим традиционные российские духовно-нравственные ценности"). И я задумалась, а что бы делала сама, если бы руководство моей страны держало деструктивный, на мой взгляд, курс и вело бы страну, по моему глубокому убеждению, в пропасть? И при этом я была бы не котиком-оппортунистом, а настоящим патриотом, не мыслящим жизни без родины.
Думаю, я бы не уехала. Распоряжения нового режима исполняла бы минимально, формально и без всякого энтузиазма, но исполняла бы, чтобы не расшатывать ситуацию в стране. Если бы я находилась на должности, позволяющей смягчать последствия преступных, на мой взгляд, приказов, то оставалась бы на ней. Если же моя работа подразумевала бы исполнение этих самых приказов без возможности на них повлиять, я бы подала в отставку и нашла другую работу.
Пропагандой и откровенным противостоянием власти не занималась бы, это вообще не мое, но если бы в стране была нормальная оппозиция, а не подпольный кружок, поддерживала бы их.
О любви. Мне кажется, говорить о любви к кому-то или чему-то (человеку, делу, стране, сообществу) имеет смысл тогда, когда ты любишь их в будни. Не в праздник - ибо нарядными и ликующими все привлекательны. Не в горе - ибо сострадание легко принять за любовь (вспоминается тот экстравагантный чувак, который принял ислам из солидарности с палестинским народом). А в вульгарной бытовухе. Поэтому я из тех, кто согласен с высказыванием, что если быт убил любовь, то это была не любовь. Ибо как можно говорить, что любишь кого-то, если не прожил с ним, в нем, среди него сотню обычных вторников и не узнал, что составляет девять десятых его жизни?
Конечно, можно узнать кого-то в торжестве или в горе и увидеть в нем такие сокровища духа, которые и быт его освятят в твоих глазах. И все же, прежде чем ты прожил с ним ту самую сотню вторников, говорить о любви, на мой взгляд, несколько преждевременно.
Возможно, поэтому, когда я интересуюсь страной или сообществом, мне интереснее всего узнавать их повседневность. Не достопримечательности, не жизнь элит, не трэш из трущоб, а как живет основная часть населения. Для меня в тревел-шоу самые интересные части - это не "сейчас мы поедем в закрытую секту в горах", а "сейчас мы пойдем в гости к водителю Антону". Если вы видите мои сочинения, чье действие происходит не в фантастических мирах, а в нашем, значит, я узнала матчасть в такой степени, которая позволит мне описать обычный вторник в упомянутой стране и эпохе. В Константинополе начала 13 века, в Японии периода Сенгоку, в позднеюрской Юте и так далее.
О дичаре. Как-то раз одна кисонька сказала: читаю твои истории - вроде все норм, а проходит несколько дней - и я понимаю, что мне втирали дичь. Согласитесь, предъява странная, а в этом году до меня дошло. Вздумалось мне перечитать восьмилетней давности фанфик. Я примерно помнила, о чем он был, а был он о хуйне. Я морально приготовилась кринжануть, но, когда стала читать, ни разу не скривилась. А неплохо, подумалось мне, и чего я боялась. Но прошло несколько дней, очарование слов забылось, остался только голый смысл и канва сюжета, и я снова поняла, что это дичь. Поэтично рассказанная, но не переставшая от этого быть дичью.
Это не значит, что все мои истории - хуйня в красивом фантике. Есть среди них и адекватные, хочется верить, большинство. И все же я явно прокачала умение описывать дичару так, чтобы не сразу было ясно, что это дичара.
Думаю, я бы не уехала. Распоряжения нового режима исполняла бы минимально, формально и без всякого энтузиазма, но исполняла бы, чтобы не расшатывать ситуацию в стране. Если бы я находилась на должности, позволяющей смягчать последствия преступных, на мой взгляд, приказов, то оставалась бы на ней. Если же моя работа подразумевала бы исполнение этих самых приказов без возможности на них повлиять, я бы подала в отставку и нашла другую работу.
Пропагандой и откровенным противостоянием власти не занималась бы, это вообще не мое, но если бы в стране была нормальная оппозиция, а не подпольный кружок, поддерживала бы их.
О любви. Мне кажется, говорить о любви к кому-то или чему-то (человеку, делу, стране, сообществу) имеет смысл тогда, когда ты любишь их в будни. Не в праздник - ибо нарядными и ликующими все привлекательны. Не в горе - ибо сострадание легко принять за любовь (вспоминается тот экстравагантный чувак, который принял ислам из солидарности с палестинским народом). А в вульгарной бытовухе. Поэтому я из тех, кто согласен с высказыванием, что если быт убил любовь, то это была не любовь. Ибо как можно говорить, что любишь кого-то, если не прожил с ним, в нем, среди него сотню обычных вторников и не узнал, что составляет девять десятых его жизни?
Конечно, можно узнать кого-то в торжестве или в горе и увидеть в нем такие сокровища духа, которые и быт его освятят в твоих глазах. И все же, прежде чем ты прожил с ним ту самую сотню вторников, говорить о любви, на мой взгляд, несколько преждевременно.
Возможно, поэтому, когда я интересуюсь страной или сообществом, мне интереснее всего узнавать их повседневность. Не достопримечательности, не жизнь элит, не трэш из трущоб, а как живет основная часть населения. Для меня в тревел-шоу самые интересные части - это не "сейчас мы поедем в закрытую секту в горах", а "сейчас мы пойдем в гости к водителю Антону". Если вы видите мои сочинения, чье действие происходит не в фантастических мирах, а в нашем, значит, я узнала матчасть в такой степени, которая позволит мне описать обычный вторник в упомянутой стране и эпохе. В Константинополе начала 13 века, в Японии периода Сенгоку, в позднеюрской Юте и так далее.
О дичаре. Как-то раз одна кисонька сказала: читаю твои истории - вроде все норм, а проходит несколько дней - и я понимаю, что мне втирали дичь. Согласитесь, предъява странная, а в этом году до меня дошло. Вздумалось мне перечитать восьмилетней давности фанфик. Я примерно помнила, о чем он был, а был он о хуйне. Я морально приготовилась кринжануть, но, когда стала читать, ни разу не скривилась. А неплохо, подумалось мне, и чего я боялась. Но прошло несколько дней, очарование слов забылось, остался только голый смысл и канва сюжета, и я снова поняла, что это дичь. Поэтично рассказанная, но не переставшая от этого быть дичью.
Это не значит, что все мои истории - хуйня в красивом фантике. Есть среди них и адекватные, хочется верить, большинство. И все же я явно прокачала умение описывать дичару так, чтобы не сразу было ясно, что это дичара.
